— Напомни: кому ты здесь должна значки отдать? — Шарлатана красота архитектуры не трогала.
— Консулу.
— Се… Септимусу?
Я пожала плечом, будто это слишком незначительная деталь, чтобы упоминать о ней раньше срока.
— В Риме только один консул.
— Йёё! — парень выразительно схватился за голову. — А сразу сказать религия не позволила? Я бы ни за что не подписался в поход на эту порнографию.
— Да ну? — усмехнулась, ничуть не поверив. — Подписался бы ещё быстрее. У Врагов Народа слишком скучная жизнь, чтобы упускать шансы поучаствовать в чём-то поинтереснее банальной драки на обочине дороги.
Несколько мгновений Шарлатан думал, чем парировать правду, но так и не придумал:
— Ладно, подловила, я твой с потрохами. Весело будет посмотреть, как далеко мы зайдём, прежде чем нас грохнут. Отсюда вытекает вопрос номер два: как ты планируешь встретиться с тем, кто не только сидит в недоступном для смертных дворце, но даже к окну подойти не может без свиты высокоуровневых игроков и неписей, которые на раз видят маскировку?
Интересный вопрос, правильный. Я думала над ним во время плавания на «Владыке морей», но тогда Рим ещё казался чем-то нереальным, поэтому особо не усердствовала. Воспользовалась древней мудростью о том, что проблемы нужно решать по мере их поступления, и успокоилась.
— Будь миссия невыполнима, — ответила, — Октавиан не дал бы её мне. Я не сомневаюсь в успехе.
— Кидаться выполнять задание на нубском уровне тоже его идея?
— По правде… нет, это моя личная инициатива.
Шарлатан показательно закатил глаза:
— Откуда у женщин эта дурацкая тяга сперва делать, а потом думать?
— Ты сексист.
— Откуда у
— Мизантроп.
— А вот тут ты не права, Фрейд. Людей я люблю, особенно тех, кого развести раз плюнуть.