– Значит, всё? – задыхаясь, спросил я. – Нет вариантов?

– Они есть всегда. – Вику ощутимо трясло. – Но все нереальные. Надо либо колдуна убить, тогда червь сдохнет, либо на его могиле ритуал провести. Только для него много чего нужно, в том числе полнолуние.

– Либо? – деловито уточнил Николай. – Третий вариант какой?

– Попросить помощи у Костяного Царя. Любого, не обязательно с того кладбища, на котором колдун лежал. Они все власть над могильными червями имеют.

– Так поехали, – просипел я, давя в горле крик. – Коль, ты понял куда?

– Не дурак, – откликнулся оперативник, захлопнул дверь, обежал микроавтобус и забрался на водительское сиденье. – Не трухай, Саня, быстро домчимся. Оно отсюда не так далеко.

– Выпей, – поднесла к моим губам мензурку с какой-то жидкостью Вика, причем в этот миг на мою щеку упали одна за другой несколько горячих капелек. – Минут двадцать выиграем у этой мерзости.

Зелье, что она мне дала, огненной волной окатило кишки, но при этом чуть пригасило боль, да и вой в ушах стал поменьше.

– Саш, ты должен знать, – горячо зашептала Вика. – Сейчас ты перед умруном полностью открыт будешь. Как тебе объяснить-то, чтобы понятнее… Пока в тебе могильный червь, он будет над тобой иметь полную власть. Этот червь что-то вроде ключа к дверце человеческой сути. Твоей души. И этот ключ в его руках.

– Я ведьмак.

– Да какая разница, – Вика погладила меня по щеке. – Это даже хуже, особенно если учесть то, кто ты есть. А если червь убьет тебя в его владениях, то ты навсегда останешься там. У душ хоть какой-то шанс выбраться есть, у тебя его не будет. Ты станешь рабом умруна навсегда. Даже если кладбище снесут, и то не освободишься. Понимаешь? Все, что ему будет нужно сделать, – это просто стоять и смотреть, как ты умираешь.

– Лучше попробовать, чем просто ждать, – выдохнул я. – Ты понимаешь?

– Понимаю, – Вика оплела мою голову руками и прижала к своей груди. – Всё я виновата. Я. Господи, когда же это кончится? За что мне это?

– Если он умрет, тебе не жить, – пробубнила Жанна, с ненавистью смотря на девушку. – Не знаю, что ты сделала, и знать не хочу. Просто убью.

– Я в деле – вставил свое слово Толик.

– Только вздумай, – прорычал я, ощутив, что боль снова становится все сильнее. – Только тронь! Запрещаю! И на кладбище за мной не суйтесь.

Когда отдельский микроавтобус наконец остановился, я уже без всякого стеснения не то, что стонал, а почти орал в голос. Для меня не было ничего, кроме боли, заполнившей все тело.

– Давай пошли, – Николай распахнул дверь и вытащил меня из машины. – Повезло нам, Сашка, ворота открыты, что-то здесь ремонтируют.