– Я остаюсь, – сказала Рози со слезами на глазах. – Ты был хорош, пап.
Прежде чем она захлопнула его дверцу, он взял ее руку и поцеловал. Она два раза шлепнула по крыше машины, Гейл закрыла замки дверцы, а демонстранты продолжали сверкать вспышками. Она медленно поехала на них, и они отпрянули, ругаясь. Шон взглянул на Гейл в изумлении. Она лишь молча пожала плечами.
Он попытался подстроить сиденье под себя, нажимая кнопки, и его вдруг осенило: на этом месте сидел какой-то длинноногий засранец. Губы Гейл дрогнули в улыбке – она прочитала его мысли. У нее был любовник. Высокий. И может, они еще встречаются. Шона охватила ревность.
Она вывела машину на кольцевую дорогу, и они ехали какое-то время в молчании.
– Рози снова назвала меня папой.
– Я слышала.
Ни он, ни она не замечали черного «воксхолла инсигния», следовавшего за ними, пропустив вперед через две машины.
– Куда мне отвезти тебя?
– Домой.
– Я не собираюсь в чертов Лондон…
– Я тоже.
Она взглянула на него:
– Шон, ты не можешь просто так взять и вернуться.
– Не могу. Я знаю. – Он подождал пару секунд. – Высокий засранец где-то рядом?
Она рассмеялась, но ничего не ответила. Они проехали еще несколько миль молча. Дороги были знакомы ему. Он хотел посмотреть на свои часы и тут же вспомнил, что отдал их таксисту.
– Можем мы послушать новости?
Гейл включила радио. Экологическая катастрофа «Чжэн Хэ» была теперь главной новостью, а министр обороны высказал опровержение шокирующих голословных заявлений, высказанных на дознании по делу уважаемого эколога Тома Хардинга…
Шон смотрел в окно на знакомые поля, живые изгороди, заборы, пока диктор рассказывал о важности сохранения экологии Шпицбергена и о приостановке деятельности злосчастного арктического предприятия британского бизнесмена Шона Каусона…
Шон увидел «Желудь» – прекрасный сельский паб, где не был уже много лет, и ему захотелось снова зайти туда…