“Вот она, благодарность за помощь”, — как-то отстраненно подумал я, готовясь к смерти. Сопротивляться не было никакой возможности, руки и ноги были скованы, а воля к борьбе подавлена. Но тут выражение глаз паука изменилось, и в них я прочитал заинтересованность — по крайней мере, мне так показалось. Непонятное существо что-то застрекотало на своем языке, наверное, о чём-то меня спрашивая. Я ровным счетом не понял ничего, паук повторил свое стрекотание еще раз, и тут я, наконец, догадался, о чём он меня спрашивал. Сквозь цоканье и скрип мне послышался вопрос на моём родовом языке.

— Кто ты? — спрашивал меня паук.

Собрав всю волю в кулак, я ответил ему, что первое пришло мне в голову.

— Я сын своего рода.

Не знаю, правильно ли я ответил ему или нет, но цвет глаз паука изменился с красного на синий, и он что-то быстро затрещал совсем уж непонятное. Затем опять уставился на меня в ожидании ответа своими круглыми и выразительными глазами.

Пока был прижат к дереву, у меня нестерпимо разболелась грудь и рука, дышать стало совсем тяжело, и я был на грани потери сознания. А паук, подождав моего ответа и так и не дождавшись, положил свою четырехпалую руку мне на голову, и с этого момента я точно ничего не помню.

Скажу только, что очнулся я на поляне уже далеко за полдень, когда солнце уже припекало в полную силу и совершенно голый. На краю поляны щипал травку мой верный Гвидо, а рядом со мною небольшим свертком лежала моя одежда. Я посмотрел по сторонам и увидел невдалеке аккуратно свернутую кольчугу и поверх нее мой целехонький Вдоводел. Резко сев, я ощупал грудь и руку и не обнаружил там никаких ран, кожа моя, как и прежде, была ровная и гладкая.

Решив, что мне приснился дурной сон, и я вчера перебрал вина, перед тем как уснуть, я оперся рукой о землю, чтобы встать и тут мне в ладонь впилось что-то твердое и острое. Я присмотрелся и с удивлением обнаружил, что это разрубленное звено от моей кольчуги. Я вскочил и, быстро расстелив кольчугу на земле, внимательнейшим образом ее осмотрел.

Нет! Всё целое. Но у меня в руках точно звено от моей кольчуги. Я просто не мог ошибиться. Эта кольчуга у меня уже двадцать лет, и я знал каждую царапину на ней как свои пять пальцев!

С бьющимся сердцем, я поднял кольчугу с земли и обнаружил, что она стала значительно легче и, как и меч, поменяла свой цвет с серого на слегка зеленоватый. Отложив ее в сторону, я схватил в руки Фламберг, сразу же отметив для себя, что баланс сильно изменился. Он стал каким-то плавающим, и к нему определенно надо было приноровиться. Без сомнения, это уже был не мой Вдоводел, хотя внешне его было не отличить. Даже узелок на протершейся оплетке рукояти меча присутствовал. Я его лично связывал два дня назад.