— Не так быстро, — говорит она, ее голос звучит раненым шепотом.

Она медленно опускает клинок и приставляет его к шее Кейт. Жаждущая мести, без сомнения, думает Кейт, вспоминая подробности, как изображение на осколках стекла, как она, всего пару часов назад, перерезала этой женщине горло. Она гадает, как оно выглядит теперь, как выглядит рана. Нежная кожа, склеенная вместе стволовыми клетками. Никто не догадается, что она была ранена, так как шарф скрывает рану. Единственная подсказка в том, как Джексон двигается с неподвижной шеей, будто прошлой ночью плохо спала.

Она смотрит на Кейт своими глазами-изюминками и щелкает по стражнику мечом, предупреждая его посредством блестящего металла. Ее сообщение предельно ясно: Кейт принадлежит ей. Никто, кроме нее, не будет иметь удовольствия зарезать ее. Клинок снова прижат к горлу Кейт, в этот раз сильнее, Кейт ощущает длину лезвия, неглубокий порез. Теплый ток крови вниз по ее шее.

Люмин видит новую кровь.

— Не убивай их пока.

Джексон смотрит на него с разочарованием.

— Они нужны нам. Чтобы приманить мальчика.

Она поджимает свои рубиновые губы, но не убирает меч.

Пятьдесят «Воскресителей», сотня.

— Осталось шесть минут, — произносит вспотевшая Себенгайл.

Люмин отправляет пару мужчин убрать верхнюю часть солнечных часов и помочь ему подняться на постамент. Хоть он и нуждается в помощи, он проворен, несмотря на свое тяжелое облачение и его возраст. Он стоит там, обводит взглядом своих теней.

— Это твой последний шанс, Мэлли.

На его лице отражается некое лихорадочное возбуждение. Ненависть Кейт к нему глубока и обжигает, но в этот момент она видит, что он действительно верит в то, что делает.

Словно услышав ее мысли, он переводит взгляд прямо на нее, его глаза блестят решимостью.

— Приведите ее ко мне.

В его руках золотые секаторы.

Кейт вздрагивает, пытается отпрянуть.

— Нет.

— Не смей прикасаться к ней, Люмин, — рычит Сет, — или, клянусь Богом, я убью тебя.

— Это может быть проблематично, — говорит Люмин, жестом показывая на связанные руки Сета.