Суицидальная болезнь широко распространена, но какое отношение к Кейт имеют неудачливые лемминги?
— Тебе будет сложно понять, поначалу, — говорит он, — но ради твоих детей, мне нужно, чтобы ты была не предвзята…
— Не смей угрожать моим детям.
— Нет! Нет. Напротив. Я здесь, чтобы спасти их. Спасти вас всех. Именно за этим я здесь. Это причина, по которой я…
Кейт хочет спросить: «Спасти нас от чего?», но раздается грохот, когда группа мужчин в черной кевларовой коже и экзоскелетах вламывается в главную дверь и припечатывает Зака к акустическим плиткам душа. Кейт тревожно вскрикивает и хватает Кеке. Они убираются подальше от агрессивных мужчин, врезаясь в раковины за своими спинами. Паника окрашивает ее внутренности в кричащий оттенок желтого. Мужчины что-то кричат Заку, бьют его по щеке прикладом смазанного оружия. Приказывают ему не двигаться, не совершать глупостей, даже не дышать. Кейт замечает проблеск полицейского жетона. Они заставляют его поднять руки у стены и обыскивают его руками в перчатках.
Входит детектив Рамфеле и кивает окаменевшей Кеке, которая кивает в ответ.
Мужчины разворачивают Зака.
— Гердлер, — произносит детектив.
Он моргает, словно не совсем верит своим глазам. Зак спокоен, в его глазах нет страха. Рамфеле смотрит на Зака с чем-то похожим на восхищение, поглаживая револьвер в кобуре у его бедра.
— Закари Гердлер. Не думал, что этот день настанет.
— Зак. Прости. У меня не было выбора.
Лицо Кеке мрачнеет, будто на солнце набежали тучи.
В воздухе повисают несказанные слова: «Выбор есть всегда».
— Они собирались арестовать меня за сговор с тобой с целью убийства Хелены Нэш, — говорит Кеке. — Заковали меня в наручники, а Марко умирал. Близнецы пропали. Я была в отчаянии. Только так они согласились…
Зак сжимает челюсть.
— Ты сделала, что должна была, — но его глаза говорят: «Боже, Кеке, что ты натворила?».
Сердце Кейт наполняется страхом. Ее инстинкты подсказывают, что этого не должно быть, что это не часть плана.