Люди в обоих городах бежали; на улице впереди нас громкоговорители сообщали на бешельском и иллитанском о том, что действует карантин. Кто-то бил окна. Некоторые из тех, кого я видел, бежали скорее весело, чем напуганно. Не объединители – подростки, бросающие камни и тем самым совершающие свое самое страшное правонарушение в жизни, создавая крошечные проломы в чужом городе. Улькомская пожарная бригада спешила по улице на своей блеющей машине туда, где светилось ночное небо. В нескольких секундах за ней следовала бешельская машина; они по-прежнему пытались соблюдать различия; одна команда сражалась с огнем в одной части здания, вторая – в другой.

Этим детям стоило побыстрее убраться с улиц, потому что повсюду были люди Пролома – невидимые для большинства и, как обычно, действующие скрытно. На бегу я замечал их: они двигались целеустремленно, словно хищники, словно Ашил и я. Я видел их потому, что в последнее время натренировался их замечать, а они видели меня.

Мы заметили отряд объединителей. Я был потрясен, даже после нескольких дней жизни между городом и городом, увидев, что они действуют сообща. Их одежда, несмотря на их панк-рокерские куртки и нашивки, четко заявляла тем, кто настроен на городской семиозис, о том, что эти люди либо из Бешеля, либо из Уль-Комы. А теперь они были вместе, они шли от дома к дому, покрывая стены граффити в смешанном бешельско-иллитанском стиле, выводя на обоих языках слова – идеально читаемые, хотя и несколько вычурные: «ВМЕСТЕ! ЕДИНСТВО!»

Ашил потянулся за оружием. Он подготовил его еще до нашего выхода, но я не успел его разглядеть.

– У нас нет времени… – начал было я, но из теней вокруг бунтовщиков даже не появились, а скорее сфокусировалась небольшая группа. Пролом. – Как у вас получается так двигаться? – спросил я.

Аватары были в меньшинстве, но они бесстрашно двинулись на эту группу, и резко – не эффектными, но весьма брутальными бросками и захватами – обездвижили троих. Остальные перестроились, и тогда люди Пролома достали оружие. Я ничего не услышал, но двое объединителей упали.

– Господи, – сказал я, но мы уже двинулись дальше.

Ловким движением руки Ашил открыл ключом какую-то машину, выбранную по неизвестным мне критериям.

– Садись. – Он оглянулся. – Подобные операции лучше проводить так, чтобы это никто не видел. Они их переместят. Это чрезвычайная ситуация. Оба города теперь в Проломе.

– Господи…

– Только там, где этого нельзя избежать. Только для того, чтобы взять под контроль города и Пролом.

– А беженцы?

– Есть и другие возможности. – Он запустил двигатель.