Пикенс тревожно подался к нему.

— Каким образом, сэр?

— Вот этот-то вопрос я и хотел обсудить сегодня. Мы должны связаться со всеми этими планетами. Следует убедить всех мелких должностных лиц, что служить повстанцам — в любой степени — совсем не в их интересах. Их природная робость и озабоченность сыграют нам на руку. Если вдобавок мы одних подмажем, другим пригрозим, да плюс еще несколько несчастных случаев или бомбардировок… Вы понимаете ход моей мысли? Мы должны внедрить своих агентов по всему будущему королевству Мак-Кормака раньше, чем он успеет его занять и установить свою власть. Затем мы должны воспользоваться угрозами — через агентов, например — пропагандой, перехватыванием межзвездных транспортных судов вашими крейсерами… Да, я верю в то, что мы сможем расшатать машину гражданской службы Мак-Кормака, замедлить ее работу. А без нее и во флоте начнется голод. Вы со мной согласны, адмирал?

Пикенс сглотнул.

— Да, сэр. Конечно.

— Хорошо. — Снелунд встал. — Идемте в конференц-зал. Мой штаб ждет. Обсудим план в деталях. Хотите стимулирующую таблетку? Совещание может затянуться.

Да, он заставил говорить о себе — вначале на Венере, потом на Земле, потом в секторе Альфа Круцис. Он был сластолюбцем, но когда на его пути вставало препятствие или подвертывался выгодный шанс — и двадцать демонов не могли заставить его свернуть.

Глава 11

Глава 11

Катрин определила расстояние между Громовым камнем до Порт-Фридериксена примерно в две тысячи километров. Но то было расстояние по карте, которое воздушная машина преодолевает за пару часов, а космическое судно — за столько же минут или секунд. По земле же и пешком такой путь требовал недель.

Мало того, что путь был очень труден; большая часть его была неведома дидонианам. Подобно большинству примитивных народов, они редко уходили за пределы небольшой обжитой территории. Предметы обмена чаще передавались из общины в общину с караваном, проделывающим долгий путь. Поэтому те трое, что сопровождали людей, должны были сами выбирать дорогу. И часто, особенно в горах, плутали.

Короткий день тоже не ускорял путешествия. Аборигены отказывались двигаться в темноте, и Фландри вынужден был согласиться с тем, что идти ночью по незнакомой местности и вправду неразумно. Дни удлинялись по мере смены сезонов; в середине лета продолжительность дня составляла семь часов из восьми и трех четвертей. Но дидониане пользовались лишь четырьмя-пятью часами. И причина этого носила опять же практический характер. В пути, отторгнутый от обильного питания, поставляемого фермами, ногас должен есть за троих — все, что ему удастся найти. Растительная же пища менее калорийна, чем мясная, и аборигенам нужно было немалое время на то, чтобы наполнить свои тела "горючим".