— Сырой магией шибает! Нифига себе! — взвизгнул кто-то, кажется, «пришелец».

Клава раздосадовано цыкнула: цель каким-то чудом почуяла подвох и успела увернуться.

— Чуть в меня не попала, дура! — заорал Основатель, брызжа призрачной слюной. — Попаданка и есть безмозглая! Таким макаром пространства дырявят, коза ты необразованная!

— Ты же сам просил в тебя целиться, запамятовал уже? — фыркнула Клава. И снова подняла руки, сложенные пистолетом.

— Совсем рехнулась?! — завопил Основатель. И подлейшим образом в последний миг спрятался за Фавианом.

Клава ахнула — уж в кого, а в инкуба «стрелять» поражающим зарядом она не хотела. Но поздно: поток сорвался с ее рук и ударил в препятствие.

Однако взрыва не последовало. То ли сказалось то, что половина энергии была взята из самого же Флафа, то ли помогла его сущность инкуба, к любовным токам привычная. В общем, Флавиан засветился с макушки до пят, недоуменно взмахнул ресницами. И исчез в воронке стихийно возникшего портала.

Клава издала решительный вопль — и дельфинчиком скакнула в затягивающийся портал следом за инкубом. Едва-едва попа не застряла, но суккуба поднатужилась и протиснулась.

— Идиоты!!! — услышала она вдогонку желчное.

И портал смачно чмокнул, сомкнувшись.

_________

— …Я инкуб наполовину, паршивый старший брат, посредственный любовник и ноль в роли возлюбленного… — услышала Клава бормотание. Мысленно усмехнулась: эдакий анти-аутотренинг. Разумеется, это ее дорогой Флаф убивается, кто же еще.

— Ты не ноль, ты отрицательная величина, ибо всё отрицаешь и сам себя ешь поедом, — проворчала она. И, жмурясь от яркого солнца, потянулась обнять сидящую рядом на траве вредную задницу.

Флавиан заткнулся, подавился непроизнесенными возражениями и тысячей доводов в пользу своей непригодности. Вместо глупых слов суккубу окатила такая волна нежности, что впору купальник надевать. Клава нежилась и наслаждалась: потерлась щекой о шершавую ткань его брюк, забралась рукой ему под рубашку:

— Самоед ты мой!.. Эх, ладно, хорошего помаленьку, — окоротила она сама себя с великим усилием воли.

Села, открыла глаза, обозрела местность: земля, небо, простор во все стороны. Ничего, кроме жухлой жесткой травы. И они двое. Клава никогда в жизни не бывала в степи, но, кажется, это она и есть, иначе не назвать. Даже на горизонте холмов или гор не наблюдается — плоскость абсолютная.

— Ну, и где мы очутились? — высказала она главную мысль вслух.

— Я идиот. И трус, — критично покаялся Флавиан.

Клава на это утверждение красноречиво выгнула бровь, но перебивать не стала.