В общем, я решил не рисковать. Надеваем венец от маленькой стены. Ну его нафиг, выяснять — волчьи ямы там, или противопехотные мины. Даже если просто чесноком усеяли — приятного мало. Потому что чесноком на Руси называли не только антивампирский овощ, но и железные рогульки о четырех шипах: как не кинь, один шип обязательно вверх торчит. Наступишь — подошву сапога пробьет влегкую.

Я давно уже отдышался, чего Настя-то так пыхтит?

— Викеша…

И что это у нее голос такой испуганный? Я медленно повернул голову вправо.

Бледная Настя сидела у стены, замерев. А перед ней стоял медведь, заинтересованно ее обнюхивающий.

Мать твою блинную…

— Настя, Огненное Слово…

Блин, почему Я его до сих пор не выучил?! Блин-блин-блин!

— Я его забыла…

БЛИН!

В этот момент, когда я решил было, что к нас пришел не медведь, а песец — причем полный — медведь фыркнул Насте прямо в лицо и, аккуратно перешагнув через ее ноги, двинул ко мне

— Чего тебе надо, косо… Михайло Потапович?

Мало ли, он из обидчивых? Как говорят американцы: «Пес — просто пес, пока он не зарычит. А тогда он уже — мистер Пес».

Медведь шумно втянул воздух ноздрями. И я каким-то непонятным чудом его узнал!

Это он! Тот самый медведь, который встретился нам вчера ночью! Вон, и ошейник тот же!

— Нет у нас сегодня пирожков, — прошептал я, — В следующий раз принесу…

И узнал же, зверюга…

Где-то за стеной зашумели, забегали, кажется — засвистели. Медвед насторожил коротенькие ушки, посмотрел на меня, фыркнул, мол, что в следующий раз — с пирожками! И, переваливаясь, двинулся вдоль стены. Только обрывок цепи под ошейником позвякивал.

Я вытянул руку вперед. Пальцы дрожали крупной дрожью. И никак не успокаивались.

— Я думала, конец…