«Денвер… Улан-Батор… Перон… Омск… Тсемпо… Уганда…»

Тугой комок в груди постепенно исчез. Он подумал, не вызвать ли ему врача, но очередной взгляд на часы сказал ему, что времени до начала обеденного совещания не осталось. По-видимому, проблема с сахаром в крови.

Его глаза уперлись в папку: «Вопрос успеха».

Да, это одна из самых серьезных забот. Какую гарантию они имеют, что Ирландия или Англия поделятся каким-либо открытием? Что, если они найдут вакцину и будут шантажировать остальной мир? А если этот Безумец О'Нейл действительно скрывается в Англии или Ирландии…

Этот вопрос необходимо поднять за обедом. И агентов, которых они смогли внедрить в эти страны, явно недостаточно. Должны быть найдены другие средства наблюдения.

Прозвучал сигнал под столом: два настойчивых звонка. Они, наверное, уже стоят снаружи и ждут.

Опершись обеими руками о стол, он тяжело поднялся на ноги. Уже стоя, он почувствовал, как лента мучительной боли опоясывает его грудь. Комната заколыхалась, как подводная сцена, вихрем кружась вокруг него все быстрее и быстрее. Он услышал отдаленный шипящий звонок, который заполнил его сознание. Ощущения падения не было, только прилив благословенного забвения, который унес с собой страх и боль, и еще вид маленького столика рядом с его столом, рифленая, оправленная в бронзу деревянная ножка с глубокой царапиной в том месте, где одна из шпор Эндрью Джексона зацепилась за красное дерево.

35

35

Насилие и благочестие несовместимы. Они из разного теста. Ничто их не связывает: ни радость, ни страдание, ни даже живая смерть, которую некоторые ошибочно принимают за покой. Одно исходит из преисподней, а другое – с небес. В благочестии есть изящество; в насилии вы всегда будете непривлекательны.

В эту ночь Джон засыпал в верхней спальне домика Гэннона со странным чувством, что он находится в каком-то другом месте. Чистые простыни и взбитый матрас. У него был огарок свечи, чтобы посветить в комнате, которая пахла мылом и какими-то цветочными духами. Здесь стоял простой деревянный стул, низкий комод и шкаф для одежды, которые напомнили ему одну гостиницу в Нормандии.

О'Нейл-Внутри ушел вглубь, стал молчаливым, более отдаленным и… Джон это чувствовал: удовлетворенным.

Он видел то, что видел.

Подготавливая постель, Джон думал о попойке за ужином. Она продолжилась в кухне, после того, как в гостиной был выпит цветочный чай – Херити и Мерфи сидели друг напротив друга, пили стакан за стаканом и смотрели друг на друга со странным упорством.

Отец Майкл отправил неразговаривающего мальчика в постель и занял позицию в конце длинного стола, как можно дальше от пьющих, однако глаза его смотрели не на мужчин, а на стаканы с самогоном. Гэннон послал остальных детей спать и занялся мытьем посуды у раковины.