Ответ шёл из кокона!

– Это я, почтальон Печкин, принёс посылку для вашего мальчика, – от неожиданности сморозил я ерунду.

– Нафиг мне твоя посылка, Хозяин Качалки, – голос Топки звучал слегка приглушённо. – Доставайте меня отсюда!

– В последний раз, когда я тебя видел, у тебя не доставало нижних конечностей, – напомнил я трансфеи положение вещей. – Точно надо тебя доставать?

Некоторое время ответа не было, но я понял, что Топка внутри кокона ощупывает себя.

– Ноги на месте! – наконец, отозвалась фея. – Разрезайте эту паутину, я сам не могу! Или могу, но не знаю как!

Подбежавший Павел с наёмниками принялись кромсать кокон ножами и кусачками. Кокон поддавался, но с трудом – запас прочности белых нитей-паутинок оказался невероятен.

– Интересно, а откуда эта паутина выходила у тебя? – спросил я, отступив на шаг.

– Из жопы! – рявкнула Топка.

– Чё, правда? – поразился я. – Прямо вот так из заднего прохода выходило…

– Нет! – заорала фея. – Это фигура речи была. Ничего у меня из жопы не вышло. И ни откуда не шло. Само наматывалось. Из воздуха!

Наконец, верхушка кокона была срезана, и из него, словно птенчик из яйца, вылезла фея Топка.

Вернее, не вылезла.

Появилась.

Эффектно, легко, красиво и воздушно Топка выпрямилась, расправляя руки и ноги во всё ширь.

Длинные волосы, подчиняясь невольному движению головы, сделали широкую и красивую дугу, а затем мягко окутали обнажённое девичье тело, на котором, впрочем, ещё ничего интересного не выросло.

– Ааааа, как у меня всё засиделось, – заорала Топка, портя всё впечатление. – Как хорошоооо… Чего?

– Ы! – сказал я, показывая Топке за спину.

А за спиной у Топки постепенно раскрывались во всю ширь два большущих крыла. Как у бабочки.

Разноцветные, они переливались всеми цветами радуги. Постепенно покачиваясь, крылья ловили воздух, распрямлялись, позволяя оценить их размах и объём. Размах впечатлял – каждое из крыльев было по размеру как полторы Топки.