– Ты в меня, я в тебя, мы в нас, – пропело зеленое существо. – Се твое будущее я. – Зеленое существо стояло напротив зеленого существа: нефритовые статуи-близнецы. – Будущее должно себя защищать, зеленые люди должны появиться, следовательно, чудесное прорвалось и сделало мной тебя. Ну что, пойдешь со мной? Работы – выше крыши.

– Выше крыши, – согласилось зеленое существо.

– Правда, – сказало зеленое существо, и вдруг пахнуло только что скошенным сеном, и древним секвойным лесом, и свежевспаханной землей после дождя, и черемшой в полях Второзакония, и зеленые существа шагнули за миллионы миллионов лет в дрёмовремя.

В шесть ноль шесть сильно беременная Квай Чен Пак Манделья (жена по сути, но не по закону: на Дороге Запустения уже не было закона, что признаёт бракосочетания) пришла с завтраком на подносе и постук-тук-тучала в дверь комнаты для гостей. Тук-тук-тук, нет ответа, тук-тук-тук, нет ответа, и она сказала себе, верно, он спит, и тихонько вошла, чтобы водрузить поднос у кровати. Комната пуста, окно открыто. На кровать надуло пыли, спать здесь никто не спал. На полу – белье чужака, разбросано, разодрано; среди прочего любопытная Квай Чен Пак нашла любопытную штуку – тонкую, как бумага, серебристую кожу в форме человека; сухая и чешуйчатая, она расслаивалась под пальцами; будто странная пустынная змея сбросила эту кожу и отбыла в ночную стынь.

Глава 69

Глава 69

Шел дождь, когда они вломились в опечатанный дом, мужчина и две женщины; веский, пронизывающий дождь тяжело падал с небес, карая землю. До этого вторника дождей не было три года. В опечатанном доме ужасно воняло чем-то таким, что начало умирать много лет назад, но до сих пор толком не умерло. Так что Раэль Манделья-мл. был вполне готов обнаружить на стуле возле камина труп – и все равно испустил вопль: высохшая кожа, оголенные зубы, пристальный взгляд омертвевших глаз пугали. Заслышав вопль, Санта-Экатрина сразу отвела Квай Чен Пак обратно в дом: если беременная женщина окажется рядом с трупом, ребенок родится мертвым. Поэтому Раэль Манделья-мл. сам вынес легкое как перышко тело из опечатанного дома и в одиночку выкопал в твердой земле городского кладбища неглубокую могилку. Дождь лил по лицу, шее, голым рукам, дождь тек в могилу, и поскольку не было ни мэра, ни священника, чтобы сказать речь, Раэль-мл. склонил голову и произнес подобающие фразы за всех под беспощадным проливным дождем. Когда могила покрылась твердой землей, он вбил в нее деревянную доску и вывел краской: «Женевьева Тенебрия: гражданка-основательница Дороги Запустения», – и, не зная дат и мест, сочинил простую эпитафию: «Умерла от разбитого сердца». И пошлепал по красной грязи к очагу и жене, и на душе у него было тяжело, ибо теперь остались только Мандельи.