— Да ладно, не придуривай, — хмыкнул боевик, — я легонько. Двигай к администрации.

Прижимая левую руку к рёбрам и вздрагивая на каждом шагу от нарастающей боли, я поплёлся к кирпичному зданию. Возле ангаров стояла охрана. Ещё несколько человек на небольшом полигоне упражнялись в ведении боевых действий. Под команды инструктора бойцы падали на землю, перекатывались, вскакивали, бежали вперёд на полусогнутых.

Вооружённых людей было много. Почти у всех калаши и обязательный атрибут — резиновая дубинка. Комаров они ими отгоняют? Или меж собой потешные бои устраивают? Вряд ли кто-то из гражданских сюда сунется, а если попробуют, то охрана на воротах мгновенно завернёт, а особо ретивых мордой в пыль уложит. Так что дубинки на поясах смотрелись как отживший своё артефакт.

Возле администрации был выложен полукруг из мешков с песком, накрытый сверху брезентом. Из узкой бойницы высовывался ствол ручного пулемёта. Я напрягся. Пулемёты, вышки, инструктора — всё это говорило о серьёзности организации, и значит, попал я тоже серьёзно.

Ствол пулемёта дёрнулся и перенаправился на нас. От ощущения опасности меня начало подташнивать.

Музыкант поднял руку.

— Креол, под дозой что ли? Шлак к командиру веду. Колтун велел.

Ствол вернулся на прежний вектор.

Внутри здания сидел дежурный. Он развалился в офисном кресле, вытянув ноги и сложив руки на груди. В углу висела камера, направленная линзой на вход. Ещё одна камера, закреплённая на стене за спиной дежурного, таращилась на массивную железную дверь возле лестницы. На столе стоял термос.

Я почувствовал, что хочу пить; можно компот или чаю, а лучше чашечку ристретто, потому что вместе с ним подают стакан чистой холодной воды. Ристретто меня взбодрит, а вода утолит жажду.

— Куда? — не меняя позы, спросил дежурный.

— Вы все с утра обдолбались что ли? — скривился Музыкант. — Креол вовсе под передозом, стволом в рожу тычет. Куда я со шлаком идти могу?

Дежурный зевнул.

— Скучно.

— Тогда вали в полевую группу, там не соскучишься. — Боевик толкнул меня в спину. — Двигай на второй этаж.

Лестница перешла в длинный полутёмный коридор. Табличек на дверях не было, Музыкант указал на третью дверь по ходу. В кабинете за столом сидел мужчина в таком же камуфляже, как и остальные. Глядя на него, я бы не сказал, что он начальник, отличие заключалось лишь в открытой нагрудной кобуре, из которой торчала рукоять револьвера. И ещё на левом рукаве был нашит шеврон в виде направленного острым углом вниз зелёного треугольника.

Мужчина сосредоточился на экране ноутбука, и с ожесточением давил на клавиши. Не ошибусь, если скажу, что он играл. Об этом свидетельствовали негромкие звуки выстрелов и разрывов.