– Под ней – ты. Только не такой, каким можешь увидеть себя в зеркале. Кстати, от тебя я такой вопрос ожидала бы услышать меньше всего, потому что ты прекрасно знаешь о том, что у вас называется «генусбринг» или «возвращение к роду», не правда ли?

– Почему ты заговорила о правилах? – решил я вернуть разговор к исходной теме и не смущать Тима. – Какое это имеет отношение к нам и к тому, о чём мы хотели бы тебя спросить?

– Но ведь вам теперь должно быть почти безразлично, как всё устроено, – улыбнулась Кристи. – Это желание двигало вас сюда. А теперь вы думаете только о том, чтобы вернуться. И я пытаюсь вам объяснить, что это невозможно.

– Невозможно?

Она покачала головой и задумчиво убрала прядь за хорошенькое ушко.

– Существует правило перехода. Оно доступно всем. Во сне. Граница очень тонкая, и возвращение происходит незаметно и почти всегда. Если не происходит, считается, что человек умер, а душа отлетела. Это ошибка, и потому бывает очень грустно, когда душа вернулась, а тела уже нет. Ещё бывает подтверждение перехода в виде эффекта дежавю, когда ты помнишь происходящее, но знаешь, что оно никогда в твоей жизни не происходило. От сбоев в программе никто не застрахован.

– В программе?

– Да, конечно. Недавно в ней, как я слышала, были переписаны некоторые ключи, и это ведёт к постепенному самообучению. В результате саморазвитие одновременно усложняется и упрощается. Это как если бы актёрам в театре раздали пьесу, в которой часть слов из их реплик была бы затёрта – говорите, что хотите, а там посмотрим. Или как если бы персонажам компьютерной игры дали возможность осознать, что ими кто-то играет. Не всем дали, не массовке, но парочке главных. Предполагаю, что они бы, как и вы, втихаря, бросились первым делом искать границы своего мира.

Её улыбка была само очарованье, но на меня, признаюсь, повеяло холодом.

– И что бы они выяснили?

– То же, что и вы. Что при определённом стечении обстоятельств, везении и понимании некоторых символов и зависимостей достижение и даже преодоление этих границ возможно, но только в одну сторону. Правило перехода строится на принципе времени. Вот это что за символ? – Она указала себе на грудь.

– Восьмёрка, – опередил я Тима. – Или безконечность.

– Вот именно. Из чего она состоит?

– Из двух кругов. – Я начал, кажется, догадываться, на что она намекает. – Два наших мира. Если один отделить от другого, круги останутся, но безконечность развалится. Как музыкальная октава, часть которой всегда неполноценна.

– Теплее. А если восьмёрку разрезать не поперёк, а вдоль, что получится?