Я опустила взгляд, начиная терять самообладание.

– Я жду ответ! – напомнил он.

– Ты пять месяцев держал меня взаперти, чтобы я не удумала убить нашего ребенка. Я бы очень хотела избавиться от него, но мой неуязвимый организм не позволил бы мне это сделать, ты забыл об этом, когда пригрозил мне расправой за гибель Элины во чреве. Я не желала её появления на свет до тех пор, пока это не произошло. Потом, лишь единожды заглянув в её глаза, я поняла, что она – самое лучшее, что случилось в моей жизни. Я отдаю себе отчет в том, что это был своего рода гипноз с её стороны, но я рада тому, что так получилось. Она была зачата в ночь полной луны и рождена с её чарами, впитав в себя её магию, что оставила свою печать в волосах нашей дочери.

– Ты солгала мне! – заключил он. – Сказав, что не захочешь возвращаться к нему и что на тебя не нахлынут воспоминания, что ты имела ввиду? Ты до сих пор его любишь?

– Ради тебя я совершила достаточно, чтобы ты не сомневался в моих чувствах! – вспомнила я о своих жертвах во имя создания неповторимого гибрида для Люциана.

– Неужели ты так искусно лгала мне всё это время?! – он недоверчиво окинул меня презрительным взглядом.

– Нет! – запротестовала я. – Я не лгала тебе! Всё, что я делала, было по-настоящему! Я тебя любила, ровно, как и сейчас! Я была с тобой предельно честна и откровенна, не ведя двойную игру! Просто сегодня, когда я встретила подданных Вольтури, я…

– Ты захотела быть с ним?!

– Нет! Я прочитала письмо.

– Что в нем было?

– Аро писал, как сильно любит меня и тоскует. Ему тяжело, я видела это в каждой букве, в каждом завитке каллиграфического почерка. Поверь мне, я испытала лишь жалость к нему, не более!

– Вас с ним связывает гораздо большее, чем тебя со мной!

– У нас с ним двое детей, прошу, не забывай об этом… – взмолилась я.

– Это не проблема! – воскликнул он, сделав шаг вперед.

Он схватил меня за волосы и потащил вверх по лестнице, уводя прочь из тронного зала. Толкнув дверь, что вела в мою комнату, он бросил меня на постель, плотно задернул шторы, чтобы не видеть на моём лице отвращения ко всему тому, что он собирался совершить со мной. Его действия были резкими, уверенными, жестокими.

Несколько ударов по лицу, ссадины на моих плечах заверили меня в искренности и серьезности его намерений. Он сорвал с меня одежду, нарушив целостность её швов, сбросил с себя то, что сковывало его движения, затем одной рукой сжал моё горло, а второй – зафиксировал мои запястья у меня над головой, вдавив их в подушку, чтобы у меня не было возможности сопротивляться. Поначалу, я старалась всеми своими немощными силами прекратить его безумие, просила, плакала, умоляла, взывала к голосу его совести, пытаясь открыть его сознание на то, что он творил в этой комнате, но все мои попытки увенчались провалом. У него была цель, подстегиваемая инстинктами дикого, свирепого волка, и он шел к неё уверенно, несмотря ни на что, даже на мои стоны, вызванные его грубыми, жестокими толчками где-то между моих тазовых костей.