А в это время Красин протянул руку навстречу искажению.

— Красин, ты что творишь? — Сидоров аж вспотел. — Давай назад, оно ЦУП глушит!

— Как… Красиво… — прошептал Красин.

Его, кстати, было слышно, хоть и с помехами. Радиошум усиливался и ослабевал. В нём появлялись и пропадали треск, щелчки, шум океанских волн и чистые музыкальные тона.

А Сидоров облился холодным потом ещё раз. Потому что его глаз, привыкнув к наблюдению этого нечто, смог уловить, что и оно протянуло часть себя, подобную щупальцу, навстречу Красину.

И коснулось протянутой руки Красина.

— Мир… Добро… — прошептал Красин.

И отщёлкнул карабин с коротким страховочным тросом.

— Ты что творишь, мля! Красин! Артур! Слушай мою команду! Давай назад!

— Я иду, — согласился Красин.

Оттолкнулся ногами — и поплыл в открытый космос, навстречу неизведанному.

— Красин! — заорал Сидоров, прижимаясь к иллюминатору. — Красин!!!

Алиса и обида

Алиса и обида

— Подъём, спящая красавица! — раздался мамин голос. — В школу опоздаешь, у вас линейка сегодня!

Раздался звук отодвигаемых штор.

— Ну мам… — недовольно пробормотала Алиса, закрывая лицо одеялом. — Ну ещё чуть-чуть…

— Солнышко, мы и так дали тебе поспать! Говорил же папа — надо было с августа по будильнику вставать!

— Вот пусть он и встаёт, — пробурчала Алиса. — Он же так любит свою работу!

— Ну так ты же хотела с ним про эту работу поговорить? Вот вставай и поговори! — парировала мама. — Вечером он точно будет уставший и слушать не станет!