Нам нужна улица, ведущая прямо к сердцу города. Скажем, вон оттуда.

Он указал на следующий перекресток, мелодраматично нахмурился, демонстрируя сосредоточенность, и взмахом руки велел ей поступить так же. Внешне ничего не изменилось, но на такое воздействие лучше всего откликались объекты или ситуации, скрытые из поля зрения. При таком подходе требовалось меньше явных изменений в наблюдаемом.

Отлично. Теперь проверим.

Они дошли до поворота и остановились лицом к далекому горизонту. Прямая как стрела, новая улица вела к городу. Звук барабанов стих; теперь слышался лишь отдаленный шелест, словно шуршали юбки из тафты или ветер колыхал пальмовые листья.

Вполне возможно, мы ничего не изменили; может быть, эта улица и так шла в ту сторону, сказала Кэрол.

Мартин снова сосредоточился, решив, что попробует проделать новую реконструкцию в одиночку. За их спинами заревел двигатель. Обернувшись, они увидели старый дизельный автобус, шумно тарахтящий и извергающий клубы дыма. Мартин протянул руку и ухватился за опору автобусной остановки, которую раньше не замечал.

Я снова оказал воздействие, пояснил он.

Автобус подъехал к тротуару и открыл дверь. Дизайн в стиле конца двадцатого века, но ни водителя, ни места для водителя. Все на борт, предложил Мартин.

Автобус рванул с места так, что их заметно тряхнуло. Кэрол сидела на обтянутом искусственной кожей сиденье; Мартин стоял, держась за гладкую стойку.

Похоже на детские воспоминания Голдсмита, сказала она. Ты уверен, что это была твоя идея?

Это наше совместное, сказал Мартин.

За окнами все расплывалось. За предметами вновь стремительно нарастали шлейфы их черных призрачных силуэтов. Автобус ехал быстрее, чем происходило обновление сенсорной информации.

Когда выдернем шнур? – спросила Кэрол. Она показала на темную пластиковую веревку, продетую в металлические петли над окнами.

Может, и не потребуется, сказал Мартин. Он повысил голос и обратился к передней части автобуса, где не было кабины водителя: Высадите нас, пожалуйста, в центре города.

За стенами автобуса все почернело, яростно замерцало и вернулось. На смену унылым пустым проездам между темными заброшенными жилыми домами пришли широкие, хорошо освещенные улицы, снующие толпы, высокие, чистые, как будто бы процветающие здания, легкий снежок, рождественские украшения. Автобус притормозил, и дверь открылась, впуская в салон вихрь снежинок. В воздухе витало ощущение холода. Они спустились с подножки автобуса и замерли на широкой улице среди прохожих, жителей центральной городской части Голдсмита.