— Спокойнее.
— Не надо, черт возьми, меня опекать! — взревел он. — Где я? Что произошло?
— Ладно. Если в двух словах, оликсы превратили тебя в кокон. Потом, много позже, тебя спасли. Теперь ты вновь в системе Сол, в хабитате на орбите Земли. Сейчас идет масштабная операция по восстановлению биосферы, поврежденной в результате осады оликсов. Когда мы вернулись, на нашей дорогой родной планете царил новый ледниковый период, но наши геотехники полагают, что им удалось инициировать самоподдерживающуюся инверсию.
— Гвендолин, — прошептал он.
— Извини, но мы не обладаем никакой информацией о тебе. Мы даже не знаем, как тебя зовут.
— Горацио. Я Горацио Сеймур. Я жил в Лондоне. Вплоть до того дня, когда оликсы вернулись.
— Ты молодец, Горацио. Похоже, твои воспоминания интегрировались. Можешь сказать, кто эта Гвендолин?
— Моя жена.
— Прекрасно. У нас есть для тебя хорошие новости. Мы создали агентство по розыску и воссоединению семей. Если ты сообщишь нам подробности, мы сможем сказать тебе, получила ли она новое тело или все еще… ожидает процесса восстановления.
— Она… — Он вновь откинулся на кровать. — Она была на Пасобле, когда вернулись оликсы.
— О. Мне жаль, но тогда ее не может быть ни на одном из кораблей оликсов, возвращенных армадой. Пасобла успешно покинула Дельту Павлина, став частью исхода.
— Значит, она спаслась?
— Да.
— Сколько прошло времени? — тихо спросил он.
— Много. Анклав оликсов — их родная звезда — находился довольно далеко от Земли.
— Просто скажи, черт возьми. Сколько?
— Примерно двадцать тысяч лет.
Горацио хотелось взвыть, заорать, что они ошиблись, или он ослышался, или… Но он знал, что все именно так.