Джеймс Дэшнер КОД ЛИХОРАДКИ

Джеймс Дэшнер

КОД ЛИХОРАДКИ

Это художественное произведение. Имена, персонажи, места и события либо являются плодом воображения автора, либо используются фиктивно. Любое сходство с реальными людьми, живыми или мертвыми, событиями или местами совершенно случайно.

Всем поклонниками Бегущего по Лабиринту.

Вы безумные, и я вас люблю.

Пролог НЬЮТ

Пролог

НЬЮТ

В тот день, когда они убили родителей мальчика, шел снег.

Несчастный случай, сказали они позже, но он был там, когда это произошло и знал, что это не правда.

Снег выпал раньше, чем они пришли, как холодное белое предзнаменование, падающее с серого неба.

Он помнил, насколько это было странно. Изнуряющая жара зверствовала в их городе месяцы, которые растянулись на годы, бесконечная череда дней, наполненных потом, болью и голодом. Он и его семья выжили. Обнадеживающее утро сменилось дневным поиском пищи, громкими драками и ужасающими звуками. Затем вечер онемения от долгих жарких дней. Он сидел со своей семьей и смотрел, как свет исчезает с неба, и мир медленно исчезает перед его глазами, задаваясь вопросом, появится ли он снова с рассветом.

Иногда приходили сумасшедшие, равнодушные к дню или ночи. Но его семья не говорила о них. Ни мать, ни отец, ни уж тем более он сам. Казалось, что признание их существования вслух может вызвать их, как заклинание, вызывающее дьяволов. Только Лиззи, которая была на два года моложе, но в два раза храбрее, имела мужество говорить о сумасшедших, как будто она была единственной достаточно умной, чтобы видеть в суевериях чепуху.

И она была всего лишь маленьким ребенком. Мальчик знал, что именно он должен быть храбрым, именно он должен утешать свою маленькую сестренку. «Не волнуйся, Лиззи. Подвал плотно заперт; свет выключен. Плохие люди даже не узнают, что мы здесь». Но он всегда терял дар речи. Он крепко обнимал ее, прижимая к себе, как своего личного плюшевого мишку. И каждый раз она похлопывала его по спине. Он любил ее до боли в сердце. Он сжимал ее крепче, молча поклявшись, что никогда не позволит этим сумасшедшим причинить ей боль, и предвкушая, как ее ладонь ударит его промеж лопаток.

Часто они так и засыпали, свернувшись калачиком в углу подвала, на старом матрасе, который отец стащил с лестницы. Мать всегда накрывала их одеялом, несмотря на жару — ее собственный мятеж против вспышки, которая все испортила.