Один из мужчин ранен в ногу.

Его отец стоял в дверях с пистолетом в руке.

Его мама с визгом вскочила с пола и потянулась к женщине, которая вытащила свое собственное оружие.

Папа сделал еще два выстрела. Звон металла и хруст пули, ударившейся о бетон. Промахи, оба.

Мама дергает женщину за плечо.

Женщина выбросила локоть, выстрелила, развернулась и выстрелила еще три раза. В хаосе воздух сгустился, все звуки отступили, время стало чужеродным понятием. Мальчик смотрел, пустота открылась под ним, когда оба его родителя упали. Долгий момент прошел, но никто не пошевелился, ни мама, ни папа. Они никогда не будут двигаться снова.

Все взгляды обратились к двум осиротевшим детям.

— Хватай их обоих, черт возьми, — наконец сказал один из мужчин. — Они могут использовать другого в качестве контрольного субъекта.

То, как мужчина указал на него, так небрежно, словно наконец остановился на случайной банке супа в кладовой. Он никогда этого не забудет. Он бросился к Лиззи и обнял ее. И незнакомцы забрали их с собой.

Глава 1 221.11.28 | 09:23

Глава 1

221.11.28 | 09:23

Стивен, Стивен, Стивен. Меня зовут Стивен.

Он повторял это снова и снова в течение последних двух дней — с тех пор, как они забрали его у мамы. Он помнил каждую секунду своего последнего мгновения с ней, каждую слезу, которая текла по ее лицу, каждое слово, ее теплое прикосновение. Он был молод, но понимал, что это к лучшему. Он видел, как его отец впал в полное безумие, он стал опасен, весь в гневе и вони. Он не мог видеть, как это происходит с его мамой.

И все же боль разлуки поглотила его. Океан, который поглотил его, его нескончаемый холод и глубина. Он лежал на кровати в своей маленькой комнате, поджав ноги к груди и зажмурив глаза, свернувшись в клубок, как будто это могло помочь уснуть. Но с тех пор, как его забрали, сон приходил только в припадках, обрывками, полными темных облаков и кричащих зверей. Он сосредоточился.

Стивен, Стивен, Стивен. Меня зовут Стивен.

Он решил, что у него есть две вещи, за которые он должен держаться: его воспоминания и его имя. Конечно, они не могли отнять у него первое, но пытались украсть второе. В течение двух дней они заставляли его принять новое имя: Томас. Он отказался, отчаянно цепляясь за шесть букв, которые выбрала для него его собственная плоть и кровь. Когда люди в белых халатах называли его Томасом, он не отвечал; он делал вид, что не слышит их или думает, что они разговаривают с кем-то другим. Это было нелегко, когда в комнате находились только два человека, что обычно и происходило.