Мы выехали на Комсомольскую площадь, обогнали поливальную машину и снова вырулили на Стачек. Дальше можно было чуток выдохнуть: сложный перекресток будет только с Маршала Жукова.
— Надо было, пожалуй, купить что-нибудь сладенькое, мастера угостить чаем.
— Можно будет остановиться у магазина. Смотри впереди, а я скорость сброшу.
Мы проехали еще пару кварталов, когда ба указала на небольшой магазин, из которого как раз вышла тетка:
— Вон, смотри! Открыто!
— Сейчас… — я сосредоточилась на процессе параллельной парковки.
Бабушка подхватила сумочку, я заперла машину. По раннему часу иных посетителей в магазине не было. Сонная продавщица баюкала в руках большую кружку с кофе: аромат стоял на все помещение.
— Здра-аах! — сте, — она подавила зевок, — чего желаете?..
— Здравствуйте. Что у вас есть сладенького, к чаю, свежего?
— Вот двадцать минут назад машина уехала, с хлебозавода, — она провела рукой в сторону хлебного отдела, — хлеб, батон, плюшки свежайшие, обсыпные рогалики. Бублики я сама беру, мои мелкие, аж дерутся.
— Нам, пожалуй, полбуханки ржаного, батон, вот эти рогалики и два бублика. Сушки есть?
— Найдутся, — продавщица поднесла к кассе продукты, — вам с маком или с солью?
— С маком.
Целый пакет бабушка понесла сама: бесплатную сумочку нам подарили, в честь большой покупки.
— Симпатичный пакетик, — я посмотрела на яркие-яркие разводы лилового и фиолетового, — и большой, пригодится в хозяйстве.
— Ну да.
Мы вырулили на проезжую часть и двинулись дальше. Разъехались на перекрестке с трамваем, бибикнули велосипедисту, дуриком рванувшему наперерез. Стачек сменилось Петергофским шоссе, и я прибавила газу: машин было совсем мало. Выехав на Морскую улицу в родимом Мартышкино, добрались до нужного поворота и попали на Лесную.
Было тихо и свежо, где-то каркала ворона, шумели деревья. Бабушка вышла первой и отомкнула ворота, я аккуратно въехала на участок и заглушила мотор.
— Отлично, — она заперла за нами и открыла заднюю дверцу, — сейчас возьму сумку и открою дом.
— Я тогда займусь тяжелым. Или лучше продуктами?