Правда Лисица уже к тому моменту просто развернулась и ушла к ручью умываться и мыться, куда последовала за ней и Совунья. Очень скоро из другой палатки повыбирались Джа, Мимань и Стрекоза. И если Даж поприветствовала меня стандартно, удалившись за остальными, то вот Мимань тут же подсела ко мне, вся такая радостная и довольная.

— Выспалась? — полюбопытствовал я.

— Ага, — кивнула она, источая ауру радости. — Что-что, но твой друг умеет варить алкоголь. Я не пью, совсем не пью, мама запрещает, однако это был удивительный опыт!!

— Ну если ты в первый раз его пробуешь, то откуда тебе знать, что не бывает и лучше? — Задал я логичный вопрос.

— Ну так я же чувствую себя хорошо! Значит и алкоголь хороший! Вот! — логика не поспоришь. — А ты пробывал? Кстати, а не хочешь пойти на ручей…

И бла-бла-бла, вся щебечет, что аж невозможно, а позади стоит Стрекоза недовольно хмурится милой мордашкой, а её коготки недвусмысленно двигаются, как бы намекая на то, что она готова в буквальном смысле слова порвать Мимань на части. И зная её слегка звериный характер, я уверен, что так она и сделает.

— Давай ты лучше пока пойдёшь и помоешься, а потом мы уже решим, что да как, хорошо?

— Хочешь сказать, что я грязная?! —­ Возмутилась она.

— Нет, хочу сказать, что мне нравится запах ручья, который исходит от тебя.

— Ну ладно… — протянула она с улыбкой. — Но я скоро вернусь! Нам надо подняться ещё в горы!

И с этими словами Мимань ускакала за остальными.

Что касается Стрекозы, то та, как очень коварная особь, сначала было пошла за ней, но буквально через пару секунд вернулась обратно, да так, что врезалась в меня, завалила на землю и поцеловала. Что-что, а целоваться она человеческий ртом научилась, а то раньше просто за губы кусала.

— Да стой, погоди, Стрекоза, постой… — я пытался отцепить от себя ненасытное чудовище, которое ещё и лапками пыталась меня к себе прижать. — Да погоди ты…

Вообще, со своими силами я мог легко от неё избавиться, но, во-первых, это будет грубо, а во-вторых, ей будет больно, чего мне хотелось очень избежать. Всё же Стрекоза была достаточно безобидной, чтобы так с ней обойтись.

— Ну всё, всё… — наконец отодвинул я её от себя, и не сразу понял её радостную мордашку.

И лишь потом опустил взгляд, и понял, что отталкивал её в грудь, и мои ладошки упёрлись в е грудь, слегка утопая в её достоинстве, которое досталось её с зельем. А Стрекоза, уже по своему поняв всё, давай ханьфу расстёгивать. И при этом что-то лапочет на своём непонятном, общий смысл которого «наконец она свалила».