– Мы предотвратим ее.

– Если мы перевезем одно из племен, – сказал партнер, – то не сможем контролировать геном.

– Решение есть, – ответила Кейт.

Подняв руку, она спроецировала на стену символы.

Вы не станете воздавать недостойным. Вы покинете это место. Ваш Исход начинается сейчас.

* * *

Открыв глаза, Кейт встретила взгляд Дэвида.

– Что?

– Ничего. – Она утерла со лба пот. Воспоминания начали быстрее менять ее. Брали верх. Она становилась более той, кем была в далеком прошлом, и менее – женщиной, полюбившей Дэвида. Она подвинулась ближе к нему.

«Что я могу поделать? Я хочу остановить это. Я открыла дверь, но смогу ли я ее закрыть?» Ощущение было такое, будто кто-то держит ее мертвой хваткой и силком вливает воспоминания в глотку.

* * *

Кейт стояла в другом храме. На ней был скафандр, а люди вокруг сгрудились около другого алтаря.

Кейт посмотрела в дверной проем храма. Природа была пышная, но не такая плодородная, как в Африке. Где же они? Может, в Леванте?

Кейт подошла ближе.

На алтаре лежал каменный ящик; она уже видела его прежде – на тибетском гобелене, в изображении Великого потопа, когда восставшие воды поглотили берег, смывая города Древнего мира. Иммару унесли этот саркофаг в горы, она в этом не сомневалась. Не это ли сокровище, ждущее их на Мальте?

Поднявшись с земли, члены племени обратили к ней лица.

Теперь Кейт увидела в альковах, примыкающих к главным коридорам храма, дюжину членов племени, преклонивших колени в медитации, ищущих внутреннего покоя.

Они станут Иммару, горными монахами, которые унесли Ковчег высоко в горы, сберегли свою веру и постарались вести жизнь праведного самоотречения.

Кейт зашагала по проходу.