Как-то слишком часто я ему угрожаю, стоит заметить. И всё никак угрозы в жизнь не претворяю.

От укуса заболело плечо и стрельнуло в руку.

— Кунг-Фуд шифу приказал защищать самое дорогое. Я и защищаю.

Я скривилась. Защищает он, блин…

А ведь как всё хорошо начиналось… нас с Агрестом не пустили на кухню, однако благодаря съёмочной группе мы могли наблюдать за тем, как Ван Чэн играюче крошит овощи в свой будущий прекрасный суп. Он и цветы мои туда добавил, кстати; их я ему всучила в руки молча, справедливо опасаясь своих умений в китайском. Вдруг креветки уже дошли до ручки? Ну вы понимаете.

Ван Чэн подарком был удивлён… наверное. Брови поднял, но глаза оставались узенькими щёлочками, так что чёрт его разберёшь. У меня не было возможности вглядываться в выражение лица дядюшки: едва я всучила мужику букетик, как Адриан выволок меня из гримёрки шифу.

Вовремя, кстати. Потому что почти сразу туда залетела девица, нервно верещащая о начале съёмок и необходимости немедленно шефу-шифу прибыть под объективы камер.

Мы с Адрианом прошли в зал для дегустации, где жюри следили за приготовлением блюд. Я, признаться, зависла: мне всегда нравилось смотреть на то, как другие люди умеют виртуозно готовить. Всегда обожала кулинарные шоу… но только не те, где соревнуются новички. Мне нравилось смотреть за работой профи.

Ну вы помните, да? «Вечно можно смотреть на три вещи»…

Я проследила за тем, как любимчик Адриана накрошил цветочков в свой супец, а потом у меня заболел живот. От голода. Да так, что я едва не скрючилась прямо рядышком с Адрианом.

— Ты чего?..

— Я в туалет!

У нас троих, — Адриана, меня и туалета, — была сложная история произошедшего и ассоциаций, так что Агрест даже ничего спрашивать не стал, а просто меня отпустил. Я выбежала из зала, хотя больше всего мне хотелось лечь на пол в позе креветочки и пожалеть свой бедный несчастный желудочек. Рези были… не описать.

Около лифтов, как я помнила, были автоматы со снеками. К ним я и направилась, честно пытаясь вспомнить, когда я в последний раз ела. Выходило, что… что пару дней назад.

В голодании нет ничего плохого. Оно даже полезно. Пищевые паузы на день или два были и в прошлой жизни, однако сейчас мой организм оказался настолько истощён, что даже магия уже с этим, видимо, не справлялась.

У автомата я купила ещё и печенье для Тикки — стоило попытаться умаслить мою египетскую богиню. Когда я открыла почтальонку, чтобы угостить свою маленькую напарницу, то встретилась с очередным ВЗГЛЯДОМ. На этот раз смотрел не Ван Чэн, — тот-то, ясное дело, был занят на кухне, — а моя красная вечная подружка.