– Итаскиец? – переспросил бин Юсиф, обменявшись взглядом с Рагнарсоном. – Чего ему надо?

– Встречи, повелитель. Он не сказал, с какой целью.

– Кто он?

– Весьма почтенный господин, – пожал плечами Шадек. – В возрасте.

– Хм. В таком случае давай его сюда, – произнес Гарун усталым и недовольным голосом.

Их лагерь находился в сотне миль к северо-востоку от Лебианнина в стороне от всех поселений. Ближайшие к ним итаскийцы – из тех, кто вел переговоры с Учеником и не успел вернуться домой, – могли обретаться лишь в Дунно-Скуттари. Имелись сообщения, что они (несмотря на прежние соглашения) пытались вывести из-под контроля правоверных некоторые королевства к югу от Скарлотти.

Гарун же неторопливо продвигался в направлении хребта Капенрунг. Иного пути, кроме как в свои старые лагеря, у него не было. Рагнарсон присоединился к нему, так как и ему некуда было податься. Он распустил свою маленькую армию. Его люди рвались домой, чтобы вернуться к прерванной войной жизни. С ним осталось менее двадцати пяти человек, и ни один из них не знал, что их ожидает завтра.

Появился Шадек.

– Вот этот итаскиец, повелитель, – объявил он, пропуская впереди себя пожилого сухощавого человека.

Гарун поднялся, лицо его побагровело.

– Господин военный министр, – прорычал он, с трудом сдерживая готовую прорваться ярость. – Я просто… Скажем так: я потрясен вашей наглостью. Или глупостью. Только самый смелый негодяй или идиот мог посметь явиться сюда после того, что вы с нами сделали. – Перейдя на родной язык, он представил посетителя Рагнарсону.

– Я? – переспросил министр. – Смелый? Вряд ли. Я трепещу от страха. Мои советники просто потрясены тем обстоятельством, что мы сумели добраться до вас живыми. Они полагают, что вы недостаточно цивилизованны для того, чтобы видеть различия между одним итаскийцем и другим.

– Но почему мы должны вас различать? – прорычал Рагнарсон. – Один продавец лжи ничем не отличается от другого. Боги милостивы к тебе, Гарун. Они показывают, что желают заключить с тобой мир. Я знаю прекрасный способ, как избавиться от этого червя.

– Я готов выслушать любое предложение, – ответил Гарун, не сводя глаз с министра.

– В Тролледингии мы перевозим предателей на телеге, предварительно их слегка подвесив. Не высоко. Так, чтобы они могли немного поплясать. Когда караван достигает Тондерхофна, мы вынимаем предателя из петли и ещё живого четвертуем. Отрубленные части тела мы рассылаем в четыре стороны света в назидание другим.

– Весьма любопытный обычай. Я, вне всякого сомнения, прибегнул бы к нему, если бы располагал поселениями, через которые его можно было бы провезти, и столицей, где можно было бы устроить четвертование. Но ни того, ни другого у меня нет. Поэтому, видимо, придется поискать не столь театральное решение проблемы.