– Нашел чего-нибудь? – спросил другой воин.

– Две вшивых серебряных монеты и горсть медяков. Эти ребята ещё более нищие, чем мы. Однако на этом жмурике вполне приличные сапоги. Давай взглянем, может быть, они нам подойдут.

Мародер принялся снимать с него сапог, и Ученику ничего не оставалось делать, кроме как терпеть, стиснув зубы.

Второй грабитель пришел на помощь первому.

– А я нашел серебряный кинжал, которым пользуются убийцы, – похвастал он, сдергивая с ноги пророка сапог. – За него, наверное, дадут хорошие бабки.

– Думаешь? Покажи.

– Как бы не так. Держи карман шире.

– Ладно, ладно. Глянь-ка, похоже, здесь ещё и меч что надо!

– Да уж конечно, получше той итаскийской жестянки, которую ты на себе таскаешь.

Эль Мюрид был готов расхохотаться. Меч ему дали всего несколько дней тому назад в Дунно-Скуттари, и он ещё ни разу не извлекал клинок из ножен. В этом он видел какую-то злую иронию.

Еще больше иронии в том, решил он, после того как мародеры двинулись дальше, что враги не пытаются искать его среди мертвых. Он не мог понять их апатии. Ведь он сейчас был полностью в их руках.

Но и это ещё не все. Если бы один из мародеров его добил, не догадываясь о значении смертельного удара, который наносит, то это могло бы стать поистине финальной насмешкой судьбы.

На поле опустилась вечерняя темнота. Некоторые наиболее упорные роялисты продолжали грабить мертвецов при свете факелов, но вскоре даже самые алчные из них отправились спать.

На поле битвы установились тишина и покой. Эль Мюрид ждал. Боль не позволяла ему уснуть. Убедившись в том, что уже ничем себя не выдаст, он начал медленно уползать с поля.

Не протащившись и дюжины ярдов, он наткнулся на тело своего лекаря.

– О, Эсмат. Что ты натворил? Я считал тебя одним из бессмертных, а ты меня покинул. Мой старый друг. Мой последний друг. Лежишь здесь на утеху воронью. Это жестоко. А я могу лишь воздвигнуть стелу в память о тебе.

Ниже по склону раздался шорох. Эль Мюрид замер и долго ещё лежал неподвижно.

Мародеры каким-то непостижимым образом просмотрели лекарский мешок Эсмата, и Эль Мюрид поволок его с собой. Почувствовав себя в некоторой безопасности, он подполз к дереву, поднялся, цепляясь за ствол, на ноги и побрел на восток в слабом свете нарождающейся луны. Ноги его начали кровоточить, и дважды ему пришлось останавливаться, чтобы почерпнуть силы в лекарском мешке Эсмата.

Перед самым рассветом ему повстречалась лошадь без всадника. Он поймал лошадь, успокоил и, кое-как вскарабкавшись в седло, продолжил путь на восток.

Через две мучительные недели он оказался в Сахеле, где и упал на руки преданных сторонников. Правоверные выходили его и затем доставили в Аль-Ремиш, где он тут же уединился в Святилище Мразкима.