Изобретатель <подпись> А. Ф. Гусочкин

Патентовед <подпись нрзб.>

Гербовая печать

Нотариальная печать

«Исправленному верить» <подпись нрзб.>

Заверено нотариусом <подпись нрзб.>

ХАНТ ХАНТЫ ПРИОБСКИЙ.

КОРОВИНА УСТАНОВОЧКА. Наконец Корова рассказал все до конца. Приобский хант Ханты страстно любит футбол, хотя в футболе разбирается на уровне дилетанта-тиффози. Еще у Ханты есть страсть, как у настоящего восточного человека, — ковры, халаты, одеяла и тюбетейки, целый музей этого добра. Неплохо развита текстильная промышленность, коверкот на пальто лучший в мире, ковры ткут вручную лучшие рукодельницы. (В Приобском хантстве этот тяжелый труд по изготовлению текстиля почему-то называется «легкой промышленностью».) Корова воспользовался этой текстильной страстью этого тюкнутого тюрка и предложил опять через начальника концтабора — на что только не пойдешь, чтобы избавиться от общих работ на хлопке, лесоповале, в гранитных каменоломнях или на добыче нефти — создать для Ханты личный ковер-самолет, тюбетейку-невидимку и халат-богатырь по новой технологии. Конечно, в Цивилизованных Мирах этим барахлом никого не удивишь, а только рассмешишь: ковер-самолет давно уже стал техническим атавизмом, летать на вертолете намного комфортней; шапка-невидимка превратилась в детский аттракцион; а силовой халат — в обычную спортивную фуфайку; но нецивилизованный начальник аж рот открыл, сказал «однако!» и проглотил наживку. Он снял Корову с общих работ, посадил его в теплую сушилку для валенок, и Корова за месяц набросал проект новой установки для получения более чистого текстиля, приложил чертежи и расчеты; наконец, все это дело дошло до самого ханта, — на это Корова и рассчитывал. Хант Ханты, как истинный тиффози, сразу же оценил футбольную сторону проекта:

— В таких фуфайках да на чемпионат Вселенной, однако! Даже у федералов можно выиграть! — размечтался Ханты и распорядился так: — Пусть сделает одиннадцать новых фуфаек для футбольной сборной, двенадцатую для меня. Сделает — отпущу на волю, однако. Сорвет задание, отнюдь, — секир башка.

Корова немедленно согласился на эти условия, выбрав в душе не отнюдь, а однако. Корову и его сотрудников разместили в глубоком бетонном бункере под текстильной фабрикой, там они ели-спали, а работать на фабрику поднимались в шахтерской клети. На постройку новой установки ушло полгода. По всем параметрам она превзошла старую, хотя при первых испытаниях дала меньшую производительность, потому что невозможно было сразу подобрать оптимальные условия ее режима. Но Корова немного изменил конфигурацию сопла, переделал демпфировку, и турбина стала значительно лучше прежней. При том же количестве обогащенного эйнштейния она давала 32 кг чистого текстиля вместо прежних низкосортных 4 кг. Это была революция в прикладной науке, а значит, и в футболе, и в текстильной промышленности.