– Смотрите у меня, – грозно проговорил Михайлов. – За минувшие дни столько всего случилось, сколько за пять последних лет не происходило. Не нравится мне все это.

– Вы нашли владельцев утопленных машин? – задал ему вопрос Никита.

– Нет. Но мы отправили информацию в регионы, откуда они приехали. Ждем ответов… А это еще что? – вдруг громко воскликнул он.

Никита вздрогнул. Михайлов протопал в глубь двора и остановился у проломленного забора. Штакетник лежал прямо на газоне с цветами, вокруг валялись обломки досок.

– Вчера на улице пьяные подрались, – сказала Настя. – Повалили забор нам и еще нескольким соседям.

– Что же ты мне сразу не позвонила?

– Они быстро убежали, и я решила не отвлекать тебя от работы.

Валентин Бахметьев все это время буравил Никиту пристальным взглядом.

– Сдается мне, это лагерные детишки во всем виноваты, – ядовитым голосом сказал он. – Пока они не приехали, у нас тут все спокойно было. Городское хулиганье! Это они и дом подожгли, и здесь драку устроили. Надо нам все же с руководством лагеря поговорить!

– Это не мы, – быстро проговорил Никита.

– Да ладно. Ваша компания мне сразу не понравилась. Надо покопаться в ваших личных делах. Там, поди, такое, что волосы дыбом встанут!

Бахметьев снял фуражку и промокнул платком лысину, просвечивающую сквозь жидкие волосенки.

– У них еще и физрук пропал, – добавил Константин.

– Тусит, небось, у кого-нибудь из местных. А потом дебоширят на улицах, заборы ломают. Тут и расследовать нечего, надо отправить их всех обратно в Санкт-Эринбург, и дело с концом. Пусть там хулиганят!

Никита опешил от такой наглости. Он хотел ответить, но Настя взяла его за руку и почти силой потащила к калитке.

– Нам пора в «Буревестник»! – громко сказала она отцу. – Увидимся вечером.

Константин, разглядывающий обломки забора, только махнул им вдогонку рукой.

– Я за вами слежу, злыдни городские! – злобно прошипел вслед Никите Бахметьев.

– Вот же наглая рожа, – не сдержался Легостаев, когда Настя вытащила его на улицу. – Вместо того, чтобы делом заняться…

– Да, он всегда такой, – кивнула Настя. – Но его уже не переделать. Отцу приходится выполнять бо́льшую часть работы, а Валентин лишь ходит за ним и жалуется на жизнь.