Волшебство и магия пропитали все вокруг, и их энергия только росла. В какой-то момент, Астар, увлекший меня в танце в другой конец зала от Михаила, внезапно остановился и посмотрел наверх. Невольно проследила за его взглядом и увидела красивое остролистое растение.

— Омела, красавица.

И прежде, чем я успела возразить, мужчина прижал меня к себе одной рукой, а другой перехватил мою, которой я собиралась упереться ему в грудь, сверкнув глазами, он буквально впился в мои губы поцелуем. Жарким, настойчивым, болезненным. Но на какой-то миг или даже меньше, меня захлестнула эта волна властности и страсти. Он зарычал, почувствовав ослабление сопротивления, выдохнул и зашептал мне в ухо:

— Видишь, дорогая, ты просто сама не знаешь, от чего отказываешься. Ты такая же, как я, однажды ты поймешь это.

Он отстранился и увлек меня в очередное танцевальное движение. Когда мы вернулись к Михаилу, я увидела, что он прикладывает невероятные усилия, чтобы сохранять спокойствие на лице. Но взгляд, которым он одарил демона, не предвещал ничего хорошего.

*

Домой вы возвращались почти молча. Михаил пропустил меня в дом, закрыл дверь перед носом демона и, когда я обернулась, мужчин в холле не обнаружила. Дормэн открыл по моей просьбе дверь, но за ней тоже никого не оказалось. Я позвонила Михаилу, затем Астару, но никто не ответил.

Когда я, закончив с переодеванием и душем, уже почти засыпала, лежа в своей кровати. Пришла смс-ка от Михаила: «спокойной ночи, любимая». Я перезвонила.

— Не спишь? — спросил Миша.

— Где ты? — вопросом на вопрос ответила.

— Уже дома. — Я услышала звон бросаемых на тумбу ключей и звук захлопывающейся двери.

Я ощутила Силу внутри и сама того не ожидая резко с рыком сказала:

— Я жду тебя у себя, сейчас.

— Лен, уже поздно…

— Быстро, — я почти шипела, едва сдерживаясь.

Через семь минут он уже стучал в мою спальню. Посмотрев укоризненно, он спросил:

— Ну? Чего командуешь?

Он выглядел невероятно уставшим, помятым и местами грязным. Сузила глаза, поняв все без слов.

— Зачем?

— Он покушался на мою самку, — театрально оскалившись и нарочито грозно зарычав, Михаил отбросил куртку, схватил меня в охапку и повалил на постель, прижав своим телом. Я тихонько взвизгнула, отбиваясь от его щекотки. Несколько минут мы боролись, хохоча и охая, потом я прикусила его плечо, он прижал мои руки к кровати, не давая мне дотянуться до его шеи. Как-то незаметно наша игра приобрела совершенно иной оттенок, его глаза стали темными, наполненными страстью. Мне безумно хотелось ощутить его горячие руки на своей обнаженной коже под пижамной рубашкой. Представила, как он целует меня, в то время как руки мужчины расстегивают пуговицы или снимают с меня штаны. Почувствовала, как щеки заливает румянец. Ресницы сами собой опустились в смущении. И хочется, и боязно.