Сергей Сергеевич с удовольствием съел целую тарелку настоящего украинского борща с пампушками в чесночном соусе. Судя по обилию на столе мясных и рыбных закусок, он догадался, что строгий рождественский пост уже прошел и, что сейчас, наверное, святочная неделя, во время которой православные христиане предаются веселью. Вскоре в подтверждение того, о чем он подумал, в гостиную вбежала худенькая черноглазая девушка с алыми лентами, вплетенными в косу, одетая в белую вышитую блузку с короткими рукавами и длинные цветастые широкие юбки. Следом за ней вошел парень в красных шароварах и белой вышитой рубахе. У парня в руках была самая настоящая скрипка, на которой он начал играть. Под мелодию, напоминающую "Чардаш", девушка пустилась в пляс, да с такой страстью, что к неудовольствию отца Митрофана показала гостям свои стройные ножки, обутые в сафьяновые сапожки.

— Это их дети, Иван да Марья, — шепнул Сергею Сергеевичу Шахов.

Когда танец закончился, Сергей Сергеевич с сожалением подумал о том, что в его карманах нет даже мелкой монеты, чтобы поощрить исполнителей. И тут он вспомнил про серебряные часы. Встав из-за стола, он подозвал к себе Ивана и вручил ему подарок, о котором 16-летний хлопец, наверное, и не мечтал.

— А вот, Марье мне подарить нечего. Разве что поцеловать?! — спросил он, обращаясь к отцу Митрофану.

— Ладно. Разрешаю. Так и быть — целуй! — засмеялся довольный хозяин, полагая, что поцелуй князя Сергея, обратившего внимание на его дочь, тоже немалого стоит.

После обеда, как и положено, на столе появился пузатый медный самовар. Чай, которым угощала гостей матушка Ольга, показался Сергею Сергеевичу настолько вкусным, что он не выдержал и спросил про его сорт. Оказалось, что чай — китайский и называется "цветочный".

Во время чаепития отец Митрофан, некстати, вспомнил про несчастного Крупского и даже развил целую теорию, объясняющую причину, по которой этот образованный и просвещенный господин превратился в зверя. Свой последний тезис отец Митрофан, обращаясь, главным образом к Сергею Сергеевичу, произнес со слезами на глазах:

— Прошу и молю вас, ходите в Церковь Греко-российскую: она во всей славе и силе Божией! Как корабль, имеющий многие снасти, паруса и великое кормило, она управляется Святым Духом. Добрые кормчие её — учители Церкви, архипастыри — суть преемники Апостольские. А лютеранская или католическая церкви подобны маленькой лодке, не имеющей кормила и вёсел; она причалена вервием к кораблю нашей Церкви, плывёт за нею, заливаемая волнами, и непременно потонула бы, если не была привязана к нашему кораблю!