К слову, читать я не умел — этого знания в нерожденных никто не закладывал. Пришлось учиться. К счастью, в голове было достаточно пусто, чтобы за несколько занятий запомнить основные принципы слогового письма, хотя память буквально выла о непривычности системы. Сложнее было с пятидесятиричной системой счета, где каждой цифре от одного до пятидесяти соответствовала своя закорючка.
Но самый страшный удар ждал меня на второй день, когда Пятнадцатая решила проверить мое владение копьём. После десятого поражения меньше чем за двадцать ударов сердца мне стало понятно, что я — дно. Странно, но Пятнадцатая осталась довольна. Даже похвалила. На тот день позор с копьем перекрыл даже стыд от предательства приятелей. А Пятнадцатая радостно подцепила словечко про дно и назначила следующую тренировку.
На тренировку я шел с тяжелым сердцем и ужасом в глазах.
— Да прекрати ты уже, — не выдержав моего пораженческого настроя, Пятнадцатая в сердцах стукнула копьем по площадке.
— Дно, — хмуро буркнул я.
— Слушай, всё у тебя нормально. Удар сильный, поставлен хорошо. Довольно быстрый. Не хватает умения и сноровки.
— Дно…
— Ты, вон, даже догадался, что таким копьем рубить можно!
— Дно…
— Вот я тебе сейчас учебным копьём в дно и дам… Раз двадцать! — пригрозила Пятнадцатая, примериваясь к моей филейной части.
— Ладно-ладно, — быстро пошел на попятную я. — Не самое дно… Совсем не дно!
Девушка не выдержала и засмеялась.
— Шрам, послушай… Когда я стала ааори, я и половины из того, что можешь ты, не умела.
— Не обманывай. Ты бы тогда старшей в десятке не стала, — не поверил я.