Услышав его голос, перестав махать топором, она медленно обернулась к нему, все лицо девушки было покрыто кровью её жертв, даже белоснежный бинт на безвозвратно потерянном глазе, окрасился в красный цвет. Опустив древко топора на своё плечо, Клэр с пустотой во взгляде, спокойно ответила: «Рублю конечности»

С отвращением осмотрев расчленённое тело, у которого лишь голова оставалась на своем месте, Ганц растерянно крикнул: «Это же Док!»

— Да, поэтому, я и рублю ему конечности, — с пугающей сухостью говорила она.

— Но зачем? — спросил он.

— Утоляю гнев, — еще раз ударив топором об тело уже давно убитого Дока, она с искрой безумия в голосе добавила. — Он причинил мне слишком много боли, он предал меня и убил моих друзей, хоть я его тоже считала другом.

— Клэр хватит! — пытался её успокоить Ганц. — Перестань это делать.

Но мрачно улыбнувшись, она пугающе прошептала: «Я не остановлюсь, пока не уничтожу все упоминания о нем, Док дорожил своей семьей, значит, его жена и сын тоже разделят его участь» — в её сохранённом глазе разгорелось яркое пламя безумия.

Глубоко вздохнув, Ганц сказал ей с такой теплотой в голосе, что она наконец-то всерьез обратила на него внимание: «У меня тоже многие друзья и родные были убиты, но даже так, нельзя опускаться до уровня животных, ради мести»

— Да что ты знаешь! — гневно прошипела она, более не показывая ему своего лица.

Достав тяжелую связку, с которой свисало более трех десятков ключей, он ей сказал: «В моей руке находится множество воспоминаний о людях, что были мне друзьями и родными»

— Это просто ключи, — возмутилась она, повернувшись к нему вполоборота.

— Как и просто надгробие на кладбище, — взглянув на связку, он расслаблено ответил. — Добавляя сюда ключ, когда дорогой мне человек умирает, я на нем вырезаю его имя.

— Зачем? — удивилась Клэр. — Чтоб их не забыть?

— Я их никогда не забуду, — задумался Ганц на секунду. — Просто держа их в руке, я представляю, что бы сказали давно умершие мне друзья, на мои действия сейчас, какой совет бы дали в бою, и главное, с помощью каких слов, сумели бы сдержать мой гнев в узде.

— Чушь все это, — презренно фыркнула она.

— А что сказал бы Лео, смотря на тебя сегодняшнюю? — спокойно сказал Ганц.

— Он мертв, — прошипела она.

— Но ты же его помнишь, — вздохнул Ганц. — Так что не нужно делать то, что его бы расстроило или разгневало.

— Я обойдусь и без твоих напутствий, — её некая отрешенность в голосе пропала, словно теплые чувства вновь стали заполнять сердце Клэр.

Оглядевшись по сторонам, услышав приближение врага, Ганц резко сказал, протягивая к ней руку, чтоб схватить её за ладонь: «Живо уходим!»