— Может да, а может и нет. Я лично не собираюсь собой рисковать, и не пошлю ни одного сына леса туда.

Барак

Очередное пробуждение принесло новый сюрприз: я уже не в клетке, а в совсем другом помещении, в кромешной тьме. Первым делом я осмотрел и ощупал себя на наличие несанкционированных отверстий в организме, заодно выискивая подозрительные уплотнения или вздутия. Сколько я ни искал, так и не нашёл следов проникновения в свой организм личинок химер. Если исходить из того, что яйца были размером с куриное, то они могли проникнуть в мой организм через два естественных отверстия. Понятно, что не сами яйца, а их обитатели.

— Можешь смело убрать руки от задницы. Ты оказались несъедобным. Я видел тех, в кого вселились личинки, у них пустой взгляд и они двигаются словно деревянные куклы. А ты вон как бодро себя ощупывал.

— А где мы? — спросил я моего сокамерника, я узнал его голос, мы вместе пытались прорваться из замка.

— В бараке, завтра на рассвете нас распнут на крестах. Меня и тебя за то, что не стали инкубаторами для личинок. А может, и бросят живьём в клетку к химерам, кто его знает.

— Мне больше нравится вариант с химерами, — произнес я, разглядывая помещение, в котором я оказался. В полумраке я разглядел лишь ряды лежаков, что располагались в три ряда и терялись в темноте.

— А позвольте узнать, чем обоснован ваш выбор? — раздался заинтересованный голос откуда-то слева.

— Ну, хочу умереть сражаясь, а в идеале — убив ещё кого-нибудь.

— Я тебе говорил, что длинноухие нашего орка не сломали. Кишка у них тонка.

— Я сам слышал, как он кричал и умолял чтобы прекратили пытки, — не согласился его собеседник.

— Это, брат, была военная хитрость, я тебе говорил, что, когда к нему приблизился один из эльфов, он ему нос откусил. А ты: выдумки, выдумки, — произнес третий голос.

— Как ты мог это видеть, ты со мной рядом шёл, закованный в цепи, — не унимался второй голос.

— Всё, всем спать, а то охрана услышит и всем нам тогда несдобровать. Я сам лично укажу на нарушителей тишины, не собираюсь из-за вас огребать.

И наступила мёртвая тишина, все замолчали. Я тоже уснул сном младенца, а чего мне боятся, я уже не раз умирал и ожидание смерти для меня в последнее время стало каждодневной реальностью. А вот утром моего соседа, и ещё десяток людей с ним за компанию, распяли — они отказывались работать или имели другие провинности. Предварительно их отдали палачу, он над каждым измывался не один час. А нас всех заставляли на это смотреть.

Затем отправили вместе со всеми в карьер, добывать камень, а распятие отложили на неопределенное время. В течение почти месяца, что я провёл в этом лагере, каждый день кого-нибудь пытали или зверски убивали. Вокруг была атмосфера всеобщего уныния и обречённости. Все понимали, что мы обречены стать либо инкубаторами, либо, в качестве альтернативы, кормом для химер. Поэтому нас голодом не морили, но и разносолами не баловали. А вот за малейшую провинность каждый из нас мог попасть в руки к палачу, а потом в кормушку для химер. Но несмотря на то что каждый день убивали, нас не становилось меньше. Периодически пригоняли как военнопленных, так и простых крестьян.