∂ Если и оставался в этом во всем какой-то звук, за который еще можно было зацепиться, то это был голос Эрга, рубящий тембр его указаний в густоте рокота. Он сказал не смотреть, и я послушно закрыл глаза. Как бы там ни было, ничто из зримого не дало бы мне лучшей картины о происходящем, чем сама консистенция воды вокруг ног, пальцев рук. Что касается расстояния до обрыва, то той неистовости, с которой стегали меня по лицу завитки пара, было достаточно, чтобы все ощутить и принять: я имею в виду умереть здесь, если настало время и место. У воды, как и у дерева, как и у любой другой материи, есть своя собственная плотность, пластичность и звучание. Достаточно просто слушать, чтобы понять, как ушами, так и ладонями рук. То, что произошло, что бы ни говорили,

434

в первую очередь связано с ускорением потока и его частичной коагуляцией. Что именно произошло в пучине, мне неведомо, но знаю наверняка, что по краю вода стала как ликер на ощупь, как медленно сгущающийся сироп, затем как смола, почти как тесто, странным образом податливое, а потом снова стала жидкой и легкой, скорее похожей на влажный ветер, чем на ручей. Сопутствующий звук, который поднимался из пропасти, тоже сделался глуше, а потом яснее.

Ω Махокрыл пусть что хочет долдонит, смотри-не смотри, а я по борту сфлангировался и фонари свои растопырил. Три секунды не прошло, а я себе уже шкуру прикусил. Вижу, там внизу чувак какой-то, крепкий такой, коренастый, как горс, а в руках у него ледорубы, что ли, и он с ними лезет вертикально по водопаду! Только водопад весь заледенел! А вместо пены — поземище белючее повсюду, а то, что этому амбалу по морде елозит, так слегка похоже на лавину в три мощности! Я фонари свои вырубил и снова врубил, да так пару раз, думал, пройдет. Это ты подустал, Голготина! Смотрю опять — парень снова тут, прикрученный к ледяной стене, а его сверху снегом, как мукой, посыпает! А под ним смотрю еще другие скалолазят в этом белом дерьме! Тот, что крепкий, к ним повернулся и орет «Нооооор… Ноооооорр… Ноооооррсссккккааааа!!!», и не рыпнулся даже, влупил кирку в стену и дальше полез, борзый, как я не знаю кто, сорвибашка парень! Чего я ждал? Не знаю… Чтоб его башка в двадцати метрах от моей оказалась, чтоб мне наконец как под дых дало: он когда рожу свою ко мне поднял, не за помощью, ясное дело, этот не из таких, я только тогда увидел, полным кадром рассмотрел: чувак этот, что по стене карабкается — это я!

433

) Назад, назад… Меня назад. Не смотреть вниз, не видеть призрак меня, как бежит по снегу один, и труп Аои, труп ручейка свеженький в снегу, труп не видеть, нельзя, не хочу, назад… В сифоне будущее, знаю, будущее, нам Ороси сказала, Ороси знает, сифон нехорошо, я не хотеть видеть реку падающих снежинок и трупик Аои, Ауа лед, «Беги, несись, Светлячок…», и я бежал, бежал по глубокому снегу, по быстрому снегу, видел тело упало, скос, тело проскребло утес. И что… Будущее не это, от будущего бежать… Нет!!! Назад за веревку… не соскользнуть…