— Я слишком много времени провожу с тобой и с Совом, вот и все. Я тебя хорошо знаю, трубадур. Когда ты медлишь, этому, как правило, бывает два объяснения: либо тебе скучно, потому что вокруг все слишком однородно и неразнообразно, либо ты испытываешь внезапную эмоцию, которая поглощает твое внимание, и тогда ты теряешь свою подвижность. В начале меня это удивляло,
269
потому что у других все как раз наоборот, эмоции ускоряют вихрь.
— Перерыв! Мы согласны на пари! Но если выиграю я, что вы предложите взамен?
— Не говорить Голготу, что мне о тебе известно…
— Какое вероломство!
— Голгот, стой!
— Что?
— Хрон по левому борту! Приоритетная форма! Я должна ее исследовать!
π
Ближе к полудню над нами иногда проплывали розовые медузы, с которыми, орудуя когтями и клювами, быстро расправлялись соколы Дарбона. Но сегодня было пусто. Не знаю почему, но в такие моменты как-то особенно не хватало Леарха. И очень не хватало Каллирои. Она обожала
268
следить за полетом соколов. Уверен, Силамфру и Тальвегу не хватало ее еще больше. Мы разложили костер пирамидой и разожгли его в честь второй годовщины их смерти. Караколь сочинил прекрасную поэму с Совом в двухголосьи. Теперь костер разжигал Силамфр. Кориолис взяла на себя почти всю кухню. Голгот поднял ее на целую ступень в Паке, и она теперь была на месте Каллирои. С четырьмя раклерами в фаркопе тягачей хватало и без нее.