x Это был самый подходящий момент, а может и наоборот; в общем, выбора у меня не осталось:

— Ребята, вы можете все сюда подойти, присесть ненадолго? Мне что-то важное нужно вам сказать.

Никто на мою просьбу реагировать не спешил. Голгот с Пьетро продолжали ругаться. Сов поднялся их успокоить, ястребник пошел за близнецами, которые тянули арканом перепуганную лисицу. Кориолис подняла на меня голову, за эту ночь она постарела лет на пять.

— Что ты там еще придумала, аэромастериня? Сначала в Аберлаас бежишь ночевать, когда мы все в коричневой жиже по колено барахтались, а потом нам коллоквиумы устраиваешь? Нужно было в лагере сидеть, как все! — сказал Голгот.

— Я и была, если ты не заметил…

— Ага, через сто лет после потопа!

51

— Думай, как хочешь. У меня времени на эти разговоры нет (…) Садитесь. Я должна вам кое-что сказать, но сначала хотела предупредить, что некоторым тяжело будет в это поверить. И еще тяжелее принять. Тем более, что у меня нет ни одного доказательства моих слов. Веского доказательства, я имею в виду.

— Выкладывай уже!

— Так вот. Сегодня утром мы дошли до края нашей Земли. Мы с вами на Верхнем Пределе.

) Горст с Карстом подскочили и стали вопить в неожиданном и трогательном порыве радости, они стали обниматься, тычась головами друг другу в плечи, подхватили лисицу и стали целовать ее в красный мех, они поднимали кулаки вверх в знак победы и смотрели на нас, явно не понимая нашей сдержанности после такого объявления:

— Мы дошли! Мы это сделали! Мы первые! Эй, Голгот!!! 34-я — ДО КОНЦА! 34-я — ДО КОНЦА! 34-я — ДО КОНЦА!

…и на этих словах нас всех проняло, это был наш прощальный крик в Аберлаасе, нам было одиннадцать лет, это был крик приободрения, подарок детей, провожавших нас в путь, они шли вместе с нами по нескончаемым сотам местных пыльных окраин, старый забытый крик, убитый годами контра, нашей поношенной зрелостью и безнадежностью. Этот крик вырывался у них изнутри, шел от сердца. «34-я — ДО КОНЦА!». В нашем же круге никто не подхватил радости близнецов, и они не стали бросаться к нам с поцелуями, они были разочарованы, и это понятно, но в них не было осуждения, они не стали нас ни о чем спрашивать, а просто пошли разгружать тележку, и только Пьетро сразу встал им помочь. Они втроем стащили с прицепа мешок с пожеланиями для Верхнего Предела.