– Да нет. Пусть живёт и мучается, что не уберёг. Детишки ему, видно, друзьями были.

Гогоча, как целая стая гусей, бандиты скрылись из виду.

Когда через месяц отец вернулся живым и здоровым, кузен Ти не радовался. Он не мог простить папе, что его, сильного и бесстрашного, не было рядом в самый важный момент. Кто просил ехать на эту войну? Ну, напали на нас, и что? Жили бы под другим королём, и делов-то. Наш всё равно оказался мерзавцем, пустившим в страну охотников на теней.

Помня, почему проиграл самую важную драку в своей жизни, кузен Ти дал себе слово больше никогда и никого не жалеть, особенно солдат ночной армии. В нелёгком обете очень помогли запрещённые снадобья, которые начал пить, чтобы избавиться от видений утопших Блича и Фейли, а побочным эффектом выступили приступы безумия, когда не замечаешь чужой крови и наслаждаешься, лишая кого-то жизни.

Впрочем, со временем юный тенир легко научился вызывать у себя боевое безумие безо всяких стимуляторов.

И вот, Воин Чести за пару часов не оставил ничего от того Ти, жестокого и беспощадного, которого юноша в себе воспитал, и вернул того Ти, которого сам Ти с трудом помнил.

Не в силах продолжать дорогу, – ведь там, впереди, легко догадаться, ещё одна семья, у которой он кого-то отнял, – тенир упал на мостовую и сжался, застонав от душивших слёз.

И ничего! Самое страшное, что ничего нельзя вернуть!

Воин Чести молча наблюдал за страданиями сына и ждал, когда он сам захочет поговорить.

– Как… как давно ты понял? – спросил разоблачённый убийца через десять минут.

Он продолжать лежать, сжавшись в комочек, и голос его был глух от рыданий.

– Увы, намного позже, чем мог бы. Я должен был вспомнить, как однажды проснулся и нашёл странные тонкие лезвия в своей тени – твоя-то ничего не закаляет. Как ты тогда, впрочем, ловко выкрутился! Да, ты умеешь врать.

Тенир с трудом встал.

– Что дальше? Арестуешь?

– Нет. Слишком мало улик. Только косвенные. Даже если ты совершишь чистосердечное, никто не поверит, решат, что свихнулся и клевещешь на себя.

Ти упал на колени перед отцом.

– Папа, прости. Белый Призрак, даю слово, уходит на покой! Я не прикоснусь больше к запретным снадобьям. И я все силы брошу на учёбу. Я пойду другим путём. Я создам модель… модель общества, где преступность исчезнет сама. Или какое-то лекарство, которое бы лечило поведение преступника. Или…

– Сын мой. Я закончил допрос Белого Призрака, но ещё не поговорил с Безжалостным.

Кузен Ти вскочил на ноги и отшатнулся.

– Что ты сказал, отец?