– Я знаю о твоих планах. Я нашёл карту, где ты отмечаешь местоположение всех известных лагерей охотников.

– А почему это делаю я? Почему ты, великий воин, не соберёшь свой народ и не поведёшь на ваших врагов? Не ждать охотников здесь, а прийти к ним. Перебить всех, сжечь их лагеря, уничтожить саму идею охоты на теней!

– Среди нас мало воинов. У народа Теней никогда не было армии, нам непонятна сама идея войны. Я воин, наверное, только потому, что родился в королевстве людей.

– Тебе было восемь лет, когда напали на Долину, получается, ты родился там.

– Как ты мало знаешь о родном папе. Я никогда не видел, в отличие от матери и отца твоих кузенов, Долины Теней. Твоя бабушка – моя мачеха, твой дедушка – мой отец, моя сестра – твоя тётя… я обрёл заново семью, только когда они поселились в Фаэтоне. Уже после уничтожения Долины. Моя мать и твоя родная бабушка умерла при родах. Её привёз в Фаэтон лечиться от одной болезни отец Найруса, уже беременной. Болезнь вылечили, но роды всё равно отправили женщину по ту сторону. И так вышло, что не было возможности меня привезти в Долину Теней, даже когда я достаточно подрос, чтобы перенести путешествие.

Мысли о матери, которая умерла, давая ему жизнь, заставили глаза бывалого воина увлажниться. Тем больнее было, когда сын грубо оборвал историю о своей родной бабушке.

– Расскажешь всё это Ти! А Белому Призраку не до семейных преданий. Пусть воинов мало, но у нас теневое оружие.

– Как и у охотников. Но ладно бы охотники. Ты думаешь, короли стран Угрозы будут стоять и наблюдать за этой дракой? Нет. Они пришлют на помощь охотникам свои войска. Это будет не просто война, а огромная война, наверное, с сотнями тысяч жертв.

– Жертвы меня не пугают. Я не собираюсь никого жалеть.

– Конечно, ты же Безжалостный!

Белый Призрак пришёл в ярость и напал на отца.

– Я же дал слово – это не я! – кричал он, пытаясь поразить Воина Чести теневыми когтями.

– А до этого дал слово, что Белый Призрак ушёл на покой, – напомнил воин, уклоняясь от атак обезумевшего сына.

Стоило Ти надеть этот костюм, помнивший смерть десятков людей, и в нём не осталось ничего от того терзаемого совестью парня, которого вытянули на свет из глубин одной юной души визиты в дом убитых. Он больше не был кузеном Ти. Он был Белым Призраком, чьё тело – оружие. Пришёл в себя тенир, лишь когда Воин Чести обнажил меч.

Короткий укол – туда, между полосок теневой стали, где клинку не грозит гибель – и юноша пятится назад. Рана неглубокая, но сам вид крови, точнее, знание, что её пустил тебе родной отец, заставляет колени трястись, а руки дрожать.