Мы — мертвы, каждый из нас, от рядового до генералиссимуса. Я загнулся от лучевой болезни в новосибирском госпитале. Аникей погиб, придавленный рухнувшей железобетонной балкой в челябинском бомбоубежище. Сержант горел заживо под Иркутском и, несмотря на многочисленные пересадки кожи, не выжил. Лейтенант…

Я обрываю воспоминания. Нет разницы, кто, когда и как врезал дуба. Каждый из нас за несколько минут до кончины согласился на вторую жизнь, посмертную. Если, конечно, наше теперешнее существование можно назвать жизнью.

Мы — киборги. Неприхотливые, стойкие, нечувствительные к радиации идеальные солдаты. До войны биомеханические системы были запрещены как антигуманные. С её началом понятие «гуманизм» отошло в прошлое. Мы — принявшая на себя удар дохлятина, остановившие экспансию мертвецы, уродливыми корпусами прикрыли живых.

Три с половиной года назад локальный конфликт на острове Итуруп перерос в серию вооружённых столкновений на Большой Курильской гряде. Это мы знаем из последних радио- и телепередач мирного времени. Что произошло потом — неизвестно. Для России столкновения обернулись массированным ядерным ударом по восточным территориям. О вступлении в войну Китая, обеих Корей и Монголии я узнал, уже будучи мёртвым.

Косорылые оказались оперативнее нас. Их биомеханические орды вторглись на Дальний Восток уже через месяц после первых бомбардировок. Орды беспрепятственно двинулись по безжизненной территории вглубь страны, и остановить их, а потом и отбросить удалось лишь на подступах к Якутии. Пара месяцев прошла в непрерывных боях, потом фронт стабилизировался, и вот уже три года наша линия обороны тянется с Анадырского плоскогорья на севере, упираясь на юге в Пенжинскую губу.

— Ну что, аннигиляшки, на металлолом не пора ещё? — приветствует нас дежурной шуткой Сержант. — Знакомьтесь. Этого урода зовут Андреем, того — Аникеем. А это…

— Анна, — прерывает Сержанта новый киборг. — Но лучше Анка.

Если бы у нас с Аникушкой были глаза, мы бы, наверное, переглянулись. О женщинах-киборгах мы не слыхали. О бывших, разумеется, женщинах. О покойницах.

— Анка-лучемётчица, — острит Сержант, тыча манипулятором в Анкину пару конечностей со встроенными лазерами, такими же, как у нас. — Гы-гы-гы. Детей тут только не нарожайте, жмурики.

* * *

— Перевели с Южного фронта, — говорит Анка, когда Сержант, вволю нахохмившись, укатывает, наконец, прочь.

— Почему? — спрашивает Аникей. — Проштрафилась?

— Сам ты проштрафился, — огрызается Анка. — Нам не докладывали, но похоже, на Южном фронте произошла передислокация.