— Вы пришли, простились с родными, вам включили приятную расслабляющую музыку и — иголку в вену?…

— Я был первым, Стейси. Первым, кто сделал такой выбор. Мне было восемьдесят пять… Родных не было. Никто не рыдал у изголовья. У меня была сестра, мы двойняшки, но она погибла давно, еще в юности. Был сын от любовницы — мы так и не поженились… Мальчишка вырос черствым, избалованным, я пытался много раз, но ни близости, ни уважения не возникло. А тут — «Постлайф». Он очень рассчитывал на наследство…

— Не принял вашего выбора?

— Деньги эти чертовы… Впрочем, я не собирался о себе болтать. Стейси, ваша душевность располагает к откровенности.

— И что, тело охлаждается, а кровь заменяется физраствором? И мозг извлекается из живого тела?

— Вы же сами все знаете!

— Я смотрела документалку по 4 каналу. Говорят, при таком «переселении» функциональность повышенная.

— Да, но большинство клиентов успешно «переселяются» при обычном окончании жизни тела…

— У вас есть еще какие-нибудь вопросы, Ивонна? — Только один, Джон. Что вы делаете сегодня вечером? — Ну, у «Постлайф» есть виртуальный бар для клиентов…

— У вас есть еще какие-нибудь вопросы, Ивонна?

— Только один, Джон. Что вы делаете сегодня вечером?

— Ну, у «Постлайф» есть виртуальный бар для клиентов…

Джон пил коктейль медленными глотками. Вкуса быть не могло, система просто добавляла оплаченный алкоголь или стимуляторы прямо в физраствор, но Джон занимался самообманом и самовнушением уже очень-очень долго. Он отчетливо ощущал нотки смородины, послевкусие жженого сахара, свежесть мяты. Наверное, из-за ярко-зеленого цвета напитка.

Он ждал, все еще в личине Уилла Смита, в которую в свое время внес несколько изменений — чуть ближе посадил глаза, изменил прическу, подсветлил кожу. Сильнее править не хотелось — уж очень красивый был мужик. Джон уже не помнил, как выглядело его собственное лицо в зеркале, помнил только, что оно ему никогда не нравилось. Вся красота из их комплекта клеток досталась в свое время его сестре Рите, в ней расцвела пышным и недолгим цветом, вместе с нею ушла из мира, развеялась горстью пепла над водой Чикаго, все еще ярко-зеленой после дня Святого Патрика.

Он помнил свое описание из файла бюро — у него всегда была отличная память на детали. Сухим языком фоторобота файл описывал его как «плотного брюнета небольшого роста», обладателя «асимметричного лица», «маленьких близко посаженных глаз» и «узких губ». Несмотря на явное уродство описанного человека, Джона любили женщины, некоторые даже подолгу и с искренней страстью. Возможно, он не был так уж страшен, памяти свойственно преувеличение. Он допил коктейль, посмотрел на часы за барной стойкой.