— Пройдемте со мной, сэр.

— Что?

— Со мной. Я отведу вас к лицу, уполномоченному разрешать подобные вопросы. Надеюсь, ваше затруднение можно устранить.

— Ах да, конечно. Уже иду.

Чиновник пропустил его внутрь канцелярии. Тяжелая дверь мгновенно отрезала Герти от солнечного света. Внутри горели гальванические лампы, но они были так тусклы, что света, производимого ими, было явно недостаточно. Лунными пятнами свисая с потолка, они освещали лишь отдельные участки помещения, и это, в сочетании с душным и удивительно прохладным воздухом, выглядело очень причудливо. Прохлада, царящая здесь, сразу показалась Герти какой-то искусственной, словно ее нагонял из подвалов здания какой-нибудь огромный рефрижератор. Но это, конечно, было далеко от истины. Просто очень толстые каменные стены крайне неохотно отдавали холод даже под тропическим солнцем, только и всего. Зато сделалось понятно, отчего чиновник предпочитает столь несоответствующей городской жаре костюм. В любом ином он попросту рисковал бы подхватить здесь простуду, невзирая на тропическую широту.

— Пожалуйста, следуйте за мной.

Чиновник повел Герти вглубь здания. В своем траурном люстрине он был бы едва виден, если бы не бледная кожа. Двигаясь за ним в меру своей ловкости, Герти старался отделаться от мысли, что это шествие выглядит несколько зловеще. Будто призрак-провожатый ведет его вглубь склепа… Разумеется, это было еще одной из болезненных фантазий на почве невроза, однако, очень навязчивой.

Внутренняя обстановка показалась ему столь же тяжелой и неестественной. Резные деревянные панели на стенах заставляли даже просторные помещения выглядеть маленькими и тесными, да и выглядели, несомненно, излишне мрачно. Под стать им была и мебель. Здесь царствовали безнадежно устаревшие и уродливые формы предыдущей эпохи, при одном взгляде на которые Герти на ум приходила мысль о болезненно-раздувшихся глубоководных обитателях. Слишком много тяжелого дерева, кожи и бронзы. Даже сидеть на таких стульях, наверно, истинное мучение. Здешние шкафы выглядели резными саркофагами, их просвечивающее между створок темное нутро нагоняло на Герти подсознательный иррациональный страх.

Конторки и письменные столы казались пыточными орудиями вроде дыб, и запах распространяли не дерева и лака, как обычная мебель, а кисловатый аромат медленного тления, свойственный для заброшенных и ветхих домов. Удивительно, но несмотря на высокие потолки, Герти ощущал безотчетное желание постоянно пригибаться, как будто камень нависал над самой головой, и оттого двигался особенно неловко и стесненно.