Я никогда не забывал о том, что мастер Мерген — один из лучших рукопашников страны. Легендарный боец, победа которого на Великом Турнире 1901 года принесла Дому Эфы десять лет величия и славы. Насколько я помню из истории, Турниры были закреплены на законодательном уровне в 1910-м, до этого они проводились неофициально, по устной договорённости кланов. И это означало, что следующая мясорубка запланирована на 1981-й.

Мерген — бес.

И против этого типа на ринге я бы не выстоял.

Как я уже говорил, мой боевой опыт, если суммировать все прошлые жизни, многократно превышает возможности всех, кого я знаю. Проблема в подготовленности тела. Мой носитель усиленно развивается с сентября, тогда как бессмертные воины империи закаливают себя на протяжении веков. И это чувствуется по ударам учителя. Даже нанесённый в четверть силы тычок способен выбить дух из дрища с моим телосложением.

Размышляя о том, как за год-два наверстать десятилетие простоя, я поплёлся на фехтование. Ираклий что-то без устали тараторил под руку. До меня долетали обрывки школьных новостей, рассказ про туриста, которого напоили чачей и обобрали в горах, а потом я внезапно вычленил из этого потока зерно смысла.

— Стоп, — я поднял руку, прерывая дружеские словоизлияния. — Хочешь сказать, что в нашем классе новый ученик?

— Ученица, — поправил Ираклий. — Ты меня вообще слушаешь?

— Конечно, — рассеянно ответил я. — Продолжай.

— Так вот, — Ираклий понизил голос, когда мимо нас прошла свита Барского. — По обмену из Москвы. Говорят, её родители чуть было не вступили в правящий клан. Но потом передумали. И переехали в Фазис. Аня перевелась из гимназии Медведя сюда.

— Аня?

— Ну да.

— И где она? Сегодня никаких новичков я не заметил.

— Потому что они бегают, оформляют документы. После фехтования куратор представит её официально. И с завтрашнего дня Аня будет учиться по полной программе.

— А ты откуда всё это знаешь? — тема меня откровенно утомляла. Я выслушал Ираклия из вежливости, но кучеряшка никак не мог угомониться.

— Игорь сказал. Они с Райнером уже переговорили. И девчонку эту Игорёк видел. Говорит, красивая. Прям ого-го.

— Прям ого-го, — хмыкнул я.

Большинству ребят в нашем классе было по пятнадцать-шестнадцать лет, и тема девчонок была доминирующей. Это можно понять, молодые тела… Я тоже ощущаю на себе гормональные всплески, но держу это под контролем. Чего не скажешь о моих одноклассниках. В последнее время только и слышно разговоров о том, кто кого нахлобучил, кто с кем встречается, кто кому даёт или не даёт.

— Не смейся, — обиделся Ираклий. — Скоро сам увидишь.