Стараясь не шевелиться, я стал вспоминать события вчерашнего дня.

В памяти сохранились только беспорядочные обрывки.

Голем, зажав подмышкой преподавателя магической ботаники, ударом каменной ступни проламывает забор. Лист рифлёного железа, словно диковинная бабочка улетает в заросли золотого корня.

Между теплиц, размахивая руками, бежит мастер Казимир. Его лицо светится радостью, хотя мне кажется, что мастер должен сердиться.

Жан Гаврилович что-то спрашивает, грозно хмуря брови. Но я не слышу — в ушах только непрерывный звон магической матрицы и грохот перекатывающихся камней.

Человек с окровавленным лицом сидит на крыше дома и жалобно просит снять его вниз. Я показываю человеку средний палец.

Этот набор воспоминаний показался мне странным. Я попробовал вспомнить что-то ещё. Но тут Полина открыла глаза и испуганно уставилась на меня.

Лицо девушки было совсем рядом. Мне ничего не стоило дотянуться и поцеловать её. Само собой, я так и сделал.

Губы Полины с готовностью ответили на поцелуй. Я обнял её, и прижал к себе, чувствуя руками горячее тело.

Матрица зазвенела, разгоняясь. Совершалась самая приятная магия на свете — магия взаимной страсти.

Какое-то время мы были поглощены друг другом. Потом я услышал, как в дверь дома стучат.

— Ты помнишь, что было вчера? — спросил я Полину.

— Нет, — тяжело дыша, ответила девушка. — Я потеряла сознание. Проснулась, и увидела тебя.

Я неохотно освободился из рук княжны и натянул штаны.

Какого чёрта, кто там ломится?

На пороге стоял Жан Гаврилович Бердышев и нетерпеливо барабанил пальцами по дверному косяку.

— Хороший дом, — одобрительно кивнул он. — Почти ничего не слышно.

Полина за моей спиной негромко ойкнула.

— Ты давно здесь? — спросил я Бердышева, загораживая вход в дом.