— Оборотня? Не волколака?

— Ему ещё трое суток до полного обращения. Это крестьянин из соседнего с нами поместья.

— И зачем тебе убивать его сейчас? Это же возможность…

— Судя по всему, эти двое, — я дважды кивнул в сторону трупов одарённых, — имели шестые ранги. Сильно им это помогло против кадета первогодки и поскрёбыша?

— Задай вопрос по-другому — скольких бы одарённых ты озадачил имей ещё и шестой ранг?

— Это да, — хмыкнув согласился я, и уже серьёзно, — глотать жечь человека это…

— Волколак зверь, — покачав головой, перебила она меня.

— Волколак человек, которому сильно не повезло. Сила его изменила, но сути это не меняет.

— То есть, ты хотел его убить, чтобы он не достался никому?

— Ну и прибить скотину за то, что он вырезал свою семью, — с полной серьёзностью, дополнил я.

— Но ведь он в тот момент ничего не соображал, его человеческая суть спала крепким сном, и властвовала звериная.

— Зато он прекрасно понимал, чем это может обернуться, когда пребывал в человеческом облике, и мог порешить себя. А нет, так бежать без оглядки подальше от дома и семьи. Но нет, это трусливое отродье до последнего цеплялся за привычную жизнь и родных, которые не могли его предать. Мразь, как он есть. И плевать на любые оправдания, потому что в его силах было не допустить этого, но он смалодушничал.

Глава 31

Глава 31

В этот раз обошлось без материального вознаграждения. Князь Долгоруков не вручил мне деньги и не прирезал к имению родителей ни одной десятины земли. Он дал нечто большее. Сказал, что теперь мой должник, и теперь уже без подтекста, имея ввиду именно то, что говорил. Это конечно не неоплатный долг, что звучало бы куда предпочтительней, но как минимум однажды я смогу рассчитывать на него, и тут уж лучше не продешевить.

Что же до материального поощрения, то оно и без того вышло изрядным. Оружие, снаряжение и лошади, которые обнаружились неподалёку в овраге, всё это в сумме тянуло больше чем на две тысячи рублей. Прорва денег, если что. Я даже понятия не имею куда мне сейчас столько.

В этой связи решил отдать их на хранение одному еврею ростовщику. Процент за возможность пускать моё серебро в оборот он положил просто нищенский, зато деньги будут в полной сохранности. Правда получить всю сумму я мог только заранее сообщив об этом или с потерей части суммы.

Класть деньги в семейную казну не хотелось категорически. Никаких сомнений, что отец выдал бы мне их по первому требованию, но у него возникли бы вопросы. Врать же мне не хотелось, а правда… Средства мне ведь могли понадобиться и для чего-нибудь сомнительного, а мне не хотелось расстраивать родных.