Каждую ночь Даби чувствовала боль в по всему телу. Хотя ей больше ничего не угрожало и врачи и давали ей все нужные препараты. Удивительно, что больнее всего было там, где ее конечностей не было — левой руке ниже предплечья и левой ноге ниже колена. В тот проклятый день Даби летела горизонтально, свесив руки с грузом вниз. Лезвие Юкэр прошло прямой линией под ней, полностью срубив левую руку и частично задев левую ногу, поскольку Даби пыталась увернуться.

Она выжила, благодаря Ситиму, подоспевшему на свет сигнальной ракеты. И все, что ей осталось, это фантомная боль. То, чего не должно быть.

Сана вошла в палату с букетом белых пионов. Бледная, в белом халате, с тихими шагами, она сама была похожа на призрак из старых фильмов. Сана положила цветы на тумбу и осторожно, невесомо обняла Даби. Потом села напротив на стул и отвела взгляд. Не хотела смотреть на те обрубки, что остались у Даби от левых конечностей.

— Мичира наконец-то пришла в себя, — сказала она. — Легкие придется заменить. Но врачи говорят, что она полностью выздоровеет.

Даби была рада это слышать.

— Ты ходила к ней?

— Нет, она все еще в симуляции. Ну, понимаешь… чтобы не сойти с ума от боли.

Даби закивала. Она понимала.

— А почему ты не… — Сана с беспокойством заглянула ей в глаза. — Ты в порядке?

— Так плохо выгляжу?

— Если обезболивающие не помогают, надо попросить другие. Хочешь, я поговорю с врачами? Они же должны выполнять свои обязанности!

Даби улыбнулась. Возмущенная Сана, готовая к жестким переговорам, — это было так естественно и обыденно. Успокоившись, девушка добавила уже мягче:

— Говорят, что на время восстановления лучше побыть в аффи.

— Знаю, — отозвалась Даби. — Но я не хочу. Мне не так больно.

Ложь. Даби уже которую ночь не могла уснуть. Круги под ее глазами становились все темнее и темнее. Но она отказывалась надевать вир-шлем. Принципиально.

— Ты забудешь все, что произошло, — говорил нейропевт, лечащий ее. — И сможешь идти дальше. Твоя жизнь наладится, если сфокусироваться на положительных воспоминаниях…

Но Даби не собиралась забывать.

— Когда… будет последнее прощание? — выдавила она.

Глаза Саны стали стеклянными, словно она вспомнила что-то ужасное. Пальцы задрожали. В палате стало холодно.

— Я не приду, — проговорила Сана.