Второй глаз Майк потерял во время стычки с гремучим скорпионом. Уродливый шрам начинался где-то под волосами и, проходя через пустую глазницу и всё лицо, заканчивался под правой ключицей.

– Потом отдохнёшь, – мрачно ответил шериф. – Нам срочно нужны твои собаки. Из борделя пропала морская шлюха. Мы нашли верёвку, по которой она выбралась из комнаты, но куда она делась потом, совершенно неясно. Я хочу, чтобы ты пустил их по следу. Иначе мы будем месяц по городу впустую рыскать.

– Понятно, – с мрачным удовлетворением проворчал Майк. – Когда мои собачки подают голос, это всем мешает, а когда возникли проблемы, так они и понадобились. Пусть этот поганец Чес сам вынюхивает следы. Мои собаки натасканы на зверя, а не на человека, – решительно закончил он.

– Майк, сейчас не время разбирать старые дрязги. Не спорю, Чес повёл себя как самый настоящий засранец, но об одолжении прошу тебя я, – устало вздохнул шериф.

История долгих споров между охотником и содержателем борделя давно уже набила шерифу оскомину. Сутенёр извёл всех своими жалобами на собак Майка, он ныл, что их лай мешает его бизнесу, беспокоя посетителей, и требовал убрать их из города. Спор окончился только после того, как шериф уговорил Майка переселиться в технический квартал.

– Шериф, лично вам я готов помочь, но только после того как эта погань придёт сюда и попросит прощения у меня и моих собак, а иначе пусть катится к чёрту, – решительно ответил Кривой Майк, убирая револьвер за пояс и успокаивая собак.

Тяжело вздохнув, шериф кивнул и вышел из мастерской. Подозвав одного из охранников борделя, он приказал немедленно привести сюда сутенёра. Дождавшись на улице его появления, шериф с мрачным удовлетворением сообщил нытику условия Майка.

Подпрыгнув от возмущения, сутенёр завопил на всю улицу:

– Просить прощения у человека – это я ещё могу понять, но извиняться перед собаками – это уж слишком! Что он о себе возомнил?!

– Хочешь вернуть свою шлюху, договаривайся с ним сам. Я не могу заставить его силой, – безразлично пожал плечами шериф, радуясь в душе упрямству Майка. Этот мелочный и злобный нытик-сутенёр давно уже действовал ему на нервы.

Возмущённо задохнувшись, Чес нехотя шагнул в двери. Из мастерской тут же послышались яростный лай и грохот. Дверь распахнулась, и из мастерской кубарем вылетел сутенёр, сопровождаемый по пятам озверелыми собаками. Кривой Майк вёл их на сворке, удерживая оскаленные клыки в нескольких сантиметрах от штанов Чеса.

– Шериф, он натравил на меня своих зверей! – испуганно завопил сутенёр, быстро отползая от щёлкающих клыками собак.