– В полете стали происходить странные вещи. Экипаж заболел. Все умерли. – Голос Рокки понижается. – Теперь я знаю, это радиация.
В полете стали происходить странные вещи. Экипаж заболел. Все умерли.
Теперь я знаю, это радиация.
Я деликатно опускаю глаза, позволяя ему успокоиться.
– Всем плохо. Я веду корабль один. Дальше новые странности. Начали выходить из строя двигатели. Я специалист по двигателям. Но я не мог разобраться, в чем дело.
Всем плохо. Я веду корабль один. Дальше новые странности. Начали выходить из строя двигатели. Я специалист по двигателям. Но я не мог разобраться, в чем дело.
– Двигатели отказали?
– Нет. Не отказали. Тяга в норме. Но скорость… не увеличивалась. Не могу объяснить.
Нет. Не отказали. Тяга в норме. Но скорость… не увеличивалась. Не могу объяснить.
– Хмм…
– Потом еще больше странного. – Рассказывая, Рокки цокает по туннелю туда-сюда. – Мы достигли середины маршрута раньше срока. Гораздо раньше. Разворачиваю корабль. Торможу двигателями. Но Тау отдаляется. Почему? Я по-прежнему лечу к Тау, но она уходит от меня. Очень странно.
Потом еще больше странного.
Мы достигли середины маршрута раньше срока. Гораздо раньше. Разворачиваю корабль. Торможу двигателями. Но Тау отдаляется. Почему? Я по-прежнему лечу к Тау, но она уходит от меня. Очень странно.
– Ох ты ж… – вырывается у меня.
В голову закрадывается тревожная мысль. Очень тревожная мысль.
– Я разгоняюсь. Я снижаю скорость. Много путаницы. Но добираюсь сюда. Несмотря на все ошибки и путаницу, я добираюсь сюда через три года. За половину срока, указанного учеными эридианцами. Непонятно.
Я разгоняюсь. Я снижаю скорость. Много путаницы. Но добираюсь сюда. Несмотря на все ошибки и путаницу, я добираюсь сюда через три года. За половину срока, указанного учеными эридианцами. Непонятно.
– Черт, – бормочу я.
– Осталось много-много-много топлива. Гораздо больше, чем рассчитывали. Я не жалуюсь. Просто странно.
Осталось много-много-много топлива. Гораздо больше, чем рассчитывали. Я не жалуюсь. Просто странно.