– Да, но почему у нас совпадает слуховой диапазон? Почему ты не слышишь крайне высокочастотные или крайне низкочастотные звуки, которые находятся за пределами моего восприятия?

– Я прекрасно слышу и крайне высокие частоты, и крайне низкие частоты.

Я этого не знал. Впрочем, должен был догадаться. Слух для эридианцев является первичным сенсорным входом. Естественно, у Рокки диапазон слуха шире. Однако здесь остается еще один незакрытый вопрос.

– Хорошо, но почему наши слуховые диапазоны имеют область пересечения? Мы с тобой могли бы воспринимать совершенно разные частоты.

Рокки откладывает в сторону инструмент, который держал в одной из рук, а двумя другими продолжает орудовать внутри контейнера. Освободившейся рукой он со скрежетом проводит по верстаку.

– Ты слышишь этот звук, вопрос?

– Да.

– Звук крадущегося хищника. Звук убегающей жертвы. Звук прикосновения одного объекта к другому очень важен. Мы научились их слышать в ходе эволюции.

– Конечно!

Теперь, когда Рокки объяснил, ответ на мой вопрос становится очевидным. Голоса, инструменты, чириканье птиц – все эти звуки могут дико различаться. Но звуки сталкивающихся предметов почти одинаковы на любой планете. Ударив камнем о камень на Земле, я произведу тот же грохот, что и на Эрид. Следовательно, в ходе эволюции выживали только те особи, которые могли слышать этот звук.

– А вот вопрос поинтереснее, – подает голос Рокки. – Почему мы думаем с одинаковой скоростью, вопрос?

Я укладываюсь поудобнее.

– Мы думаем не с одинаковой скоростью. Ты считаешь гораздо быстрее меня. И у тебя отличная память. Люди так не могут. Эридианцы гораздо умнее.

Рокки берет в свободную руку инструмент и снова углубляется в работу.

– Математика – не мышление. Математика – алгоритм. Память – тоже не мышление. Память – это хранилище. А мышление – это мышление. Есть задача, мы ее решаем. Мы с тобой думаем с одинаковой скоростью. Почему, вопрос?