Тьмеон прикрыл глаза.
– Это мы, – сказал он торжественно. – Какими мы становимся после утраты телесной оболочки. Наше имаго.
– Отчет Хофмана – Элула, – быстро сказал Биссонет. – Верования Аафемт о посмертном воплощении. Продолжайте, Кратов!
– Ты покажешь нам Мерцальника? – спросил Кратов.
После продолжительной паузы Тьмеон сказал:
– Покажу. Но Мерцальники обитают очень высоко. Мы еще не вошли в пределы их владений. Нужно подниматься.
– Куда еще подниматься? – заволновался Биссон е т.
– Успокойтесь, – сказал Кратов. – Подниматься – в смысле опускаться.
– Ваш разум темен и дик, – продолжал Аафемт. – Он исполнен варварских иллюзий. Вы не видите Истиносвета. Вы не рождены Видящими Внутрь. И Знающий не знает, и Странный не свят. И вы умрете без надежды, и оболочка ваша истлеет, и дух ваш не испытает имагопревращения…
– Но Видящие Внутрь пришли к Чужим и повели их за собой, – напомнил Кратов. – Затем ли, чтобы уличить их в невежестве?
– Видящие Внутрь ожидали, что пришедшие сверху родственны пришедшим снизу. Ожидания не оправдались. Но Чужие сами последовали за Видящими Внутрь. Быть может, они сумеют приобщиться к Истиносвету?
– Пришедшие сверху, пришедшие снизу… – задумчиво проговорил Биссонет. – Что вы об этом думаете, Кратов?
– Я думаю о другом, – сказал тот.
– Нет того, чего нет, – монотонно вещал Тьмеон, не заботясь о том, слушают ли его. – Нет прошлого, ибо оно ушло. Нет будущего, ибо оно не наступило. Нет постоянного, ибо все меняется. Вы ищете законов и правил. Но правило заключается в том, что нет закона. А закон гласит, что нет правил.
Биссонет оскалился и, припадая на поврежденную ногу, подковылял к дышащему смрадом жерлу колодца. Шумно вздохнул, носком ботинка столкнул туда ноздреватый осколок стены. Прислушался – колодец молчал.
– Я уже делал это, – сказал Кратов. – Может быть, бог с ними, с Мерцальниками?
Биссонет молчал.
– Я устал. Вам жутко интересно, что ждет нас дальше, и вы готовы переть до конца, как носорог. Но подумайте и обо мне. Я рядовой плоддер. У меня голова трещит от напряжения. Я пытаюсь понять этого чудака и ловлю себя на том, что точно так же пытаюсь понять и вас. Два языка перепутались в моих мозгах. Либо я заговорю на смешанном жаргоне, либо свихнусь. Я никогда не был ксенологом и не хочу им быть. Прошу вас, вернемся!
– Вот уж теперь-то нет, – пробормотал ксенолог.